– Привет, Вань, – с облегчением отвечаю и посматриваю на своего соседа.

Тот пьяно усмехается.

– Пристаёт? – играет желваками на скулах Иван.

– А? Нет-нет, – улыбнувшись ему, обращаюсь к освободившемуся бармену и показываю ему свой браслет. – Мартини Асти, пожалуйста.

Чувствуя на себе недовольный взгляд трезвенника Соболева, неловко выдаю житейскую мудрость:

– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет.

Замечаю, как чуть обветренные, ярко-красные губы растягиваются в ухмылке. Его лицо словно озаряется.

– Ну-ну, – отвечает Ваня, наконец-то убирая ладонь с моей талии и размещая её в кармане черных спортивных шорт.

Становится чуть прохладнее.

Я забираю бокал с манящими взрывающимися пузырьками в шампанском и, отходя от стойки, не выдерживаю.

– До свиданья, дядя Вова, – прощаюсь с пузатым извращенцем.

Под дикий хохот бармена удаляемся из бара.

Стараясь не обращать внимания на взгляды, лавируя между столиками, покачивая бедрами.

– А где Соня? – спрашиваю Соболева.

Сталкиваемся быстрыми взглядами.

– Мы в беседке, на аллее за детским клубом сидим. Пойдём.

Горячая рука снова обжигает поясницу, и я недоуменно закусываю нижнюю губу. От бокала пахнет весельем и сумасбродством, а меня малость потряхивает от раздражения, потому что к подобной хаотичной, несогласованной тактильности я не очень привыкла. Хотя для Ивана это в порядке вещей.

– А вы давно здесь? – спрашиваю, пытаясь всё же незаметно отстраниться.

– Третий день.

– Ясно, – киваю и опускаю глаза, рассматриваю широкие лямки розовых босоножек на небольшом устойчивом каблуке и неровную каменную дорожку, по которой мы направляемся в сторону беседки.

– Не вмажься, блин, – предупреждает он. Мужская ладонь тяжелеет, и я резко поднимаю глаза. Пытаюсь грациозно обойти препятствие – оставленный кем-то из детей велосипед.

– Спасибо, – произношу, наконец-то улучив момент и мягко отодвигаясь.

Соболев снова убирает руку в карман и ускоряет шаг так, что оказывается чуть впереди. Теперь передвигаюсь, разглядывая светлый затылок и широкие плечи. Сколько же времени он проводит в зале, чтобы поддерживать этот рельеф на спине и руках? Невольно любуюсь и решаю даже спросить у него пару советов для подготовки к конкурсу.

Из беседки, увитой снаружи чем-то вроде плюща, доносится женский и мужской смех. Не успеваю сообразить, как оказываемся внутри.

– Это Тая, – заявляет Соболев с порога. – Любить, уважать и руки не распускать.

Ошалело озираюсь по сторонам.

По всему периметру помещения располагаются мягкие диваны, в центре низкий широкий стол, заставленный кальянами, стаканами, телефонами и пепельницами.

– Тая, – весело кричит Соня. В её глазах лютый восторг. Полагаю оттого, что тусуется со старшим братом. – Садись рядом со мной.

– Всем добрый вечер, – здороваюсь вежливо и обращаюсь к сидящему первым молодому человеку. – Я пройду?

– Конечно.

Он тут же галантно поднимается и жестом приглашает.

– Спасибо.

Усевшись рядом с Соболевой, подношу свой бокал к губам и, сделав небольшой глоток, раскатываю вкус шампанского на языке. В нос ударяет тот самый запах веселья и сумасбродства. А ещё он проникает в кровь, заставляя её бежать по венам и артериям быстрее.

– Тая, давай знакомиться, – обращается ко мне смуглая брюнетка. – Я Аврора, но все зовут меня Рори, мои подруги – Таня и Альбина. Мы из Ханты-Мансийска.

– Привет, – киваю, улыбаясь.

Ханты-Мансийск?.. Это где-то на севере? Почему тогда она такая загорелая?

– Парни, – указывает Рори на двух молодых людей, сидящих на противоположной стороне. – Костя и Юра, они белорусы, из Минска. А это…