- У тебя так уютно, - комментирует Алиса. 

Я дохожу до середины, когда замечаю, как они разворачиваются. Миша первый меня замечает, сменяя выражение лица от удивления до упрека. 

- Смотри, что тут, - он успевает подхватить Алису за локоть и не дать развернуться. 

Я не задумываясь  вытягиваю губы вперед, словно целую его, и на цыпочках проскакиваю мимо. Еще раз оборачиваюсь, когда меня уже не видно, и останавливаясь взглядом на Веронике, которая готова отправить на тот свет Алису, вслед за мной. 

Уже в лифте я понимаю, насколько в нашей ситуации это выглядело странно. Из меня вырвался такой дружеско-благодарящий жест, хотя на самом деле все так сложно и явно не про нас.

Может, ну ее, эту гордость. Так просто все им рассказать и надеяться, что они поймут. Ну что Алиса сделает? Ну позлится немного, потом все равно примет это. 

Я как будто барахтаюсь в тине и никак не могу ухватиться за что-то, что подскажет мне, как действовать дальше, чтобы выбраться, и самой снова устанавливать правила. Шарюсь на дне сумки в поисках мелочи на проезд, но в руку попадает визитка. 

Никогда еще у меня не было столько бесполезных визиток, как теперь, ведь их пихают на каждом шагу. Вынимаю бумажку, занося руку над мусоркой, но останавливаюсь. Психолог из консультации. Я так и не сходила к ней больше, потому что ее фраза про психологическое бесплодие попахивала сектой и мозгоковырянием, которого мне не хотелось. Или я просто боялась заглянуть туда, чтобы откопать там что-то, что навсегда похоронено. 

Но, одновременно, это единственный человек, с которым я могу непредвзято поговорить. Кто не знает меня и моих косяков.   

27. 27. Лера

Я до сих пор не уверена, что правильно делаю, когда иду за советом к постороннему человеку, но через час сижу под ее кабинетом и пытаюсь расслабиться. Не знаю, о чем говорить, но знаю, что после общения с ней все меняется. Взгляд на себя со стороны меняет поведение и на некоторое время этого хватает.

- Здравствуйте, - здороваюсь и захожу после того, как из кабинета выходит девушка с уже округлившимся животом. 

Врач кивает в ответ и забирает мою карту, пролистывая ее. 

Находит, видимо, свою последнюю запись. Конечно, запомнить меня, такую исключительную,  в потоке животов сложно. 

- Валерия с психологическим бесплодием, да?

- Вы врач, вам виднее, какой диагноз. - Перекидываю ее слова назад.

- Судя по срокам, визит ко мне -  это личное желание, и я рада, что вы решили не держать все в себе, а обратиться ко мне.

- Ну да. 

Я понимаю, что она не помнит меня. А значит, надо все начинать заново и я уже жалею, что пришла сюда. 

- Присаживайтесь и рассказывайте, что вас волнует?

Если бы я знала… Но раз уж я пришла, усаживаюсь удобно в кресло и кладу телефон на тумбочку рядом.

- Волнует, что у меня ничего не получается. Я должна наслаждаться беременностью, а не искать выход, как мне выжить и заработать денег. 

- Почему так получилось?

- Это не важно. 

- Это важно, Валерия. Это как потянуть конец нитки, что распутать клубок и узнать, что скрывается внутри. Не волнуйтесь, это останется только между нами. Так почему так получилось, что вы сейчас без всего? 

- Потому что я сама отказалась от любой поддержки, чтобы спасти жизнь своего ребенка. 

- Но вы же подвергаете его еще большей опасности тем, что переживаете. 

- А так меня заставят избавиться от малыша и я не уверена, что кто-то сможет меня защитить. 

Я сжимаю мягкую ткань платья, впиваясь ногтями в ладонь.

- А отец ребенка?

- Было бы хорошо, если бы я знала, кто из них отец. - Я отвожу глаза, чтобы не смотреть на девушку.