- Нормально - это по имени.

- Но так информативней.

Ага. Информативней. Сложно забыть человека, который только один в записной книжке. Поэтому палец нажимает на “редактировать” и меняет имя на "Миша".

- Это все? Я могу идти?

- Да. 

 Я разворачиваюсь и слышу вопрос в спину, заставляющий затормозить.

- Ты все еще живёшь на квартире  у Алисы?

- Да, - разворачиваюсь и смотрю на него, его вопрос явно не просто так. -  А что?

- Они возвращаются на следующей неделе, во вторник. 

Вот тебе и конец белой полосы. Снова надо искать, где жить.

- Да, я знаю, - вру в глаза и, надеюсь, не краснею. - А зачем ты спросил? Хочешь предложить пожить у тебя?   

Не знаю, на что я рассчитывала, когда спрашивала, хочет ли он пригласить меня пожить к себе, но его эта идея не вдохновила. И я получила в ответ его емкое: “В моей берлоге места хватит только на одного”. 

Видела я его берлогу и хватило бы там места даже не на меня одну, а еще и на маленький груз в животе. Но лучше так, чем, если я сейчас дам ему надежду, что у него будет ребенок, а потом окажется, что это Ванин. 

Этот новый телефон стал щитом для спасения моего секрета, но, одновременно, еще больше увеличил пропасть между нами. 

Не было необходимости ходить к нему, потому что теперь у меня был телефон и все вопросы можно было решить в мессенджере сухой перепиской. Без смайликов и скобочек. Я пару раз попробовала пошутить и прислать что-то такое, но он не поддержал. Зато, благодаря небольшому авансу, я смогла сходить в кафе и нормально поесть. 

Вопрос с квартирой так и оставался открытым. Мне надо было найти за четыре дня, куда съехать, потому что стеснять молодоженов я не хотела. А снимать квартиру - пока точно нет денег. 

Я возвращаюсь с обеда и, удерживая в одной руке мороженое, второй лезу в сумочку, чтобы ответить на звонок. Мама. Разговаривать при всех - не лучшая идея, потому что вряд ли получится просто посплетничать.

- Привет, - произношу холоднее обычного, словно мороженое повлияло на это. 

- Лерунь, привет. Что у вас там с папой вчера произошло? Он ничего не рассказал толком, но был злой целый вечер. 

- Ничего не поменялось, мам. Я не буду жить по вашим представлениям. 

- Что он хотел? 

- Хотел, чтобы я вернулась и вышла замуж за нужного ему человека, чтобы папа решил свои проблемы за мой счет. 

- Он иногда бывает упрям, хуже осла. Может ты пойдешь на какие-то уступки, что-то сделаешь, как он хочет, а я поговорю с ним, чтобы он не лез в твою личную жизнь. 

- Не надо мам, теперь это уже не важно. Он сказал самое ужасное, что мог сказать, - лучше бы ты, мама, сделала аборт и не рожала меня. - Мама тяжело вздыхает, значит, такой разговор все же был тогда. 

- Где ты живешь?

- У друзей. 

- Может тебе денег дать?

- Не надо, мам. Он забрал у меня все, что дал. Сказал, что это все его. Поэтому я не пойду первой ни на какие уступки. Мне вообще кажется, что ему и дочь не нужна. - Я не хочу унижаться и рассказывать ей еще и про работу, которую он для меня подыскивал. - Я нашла подработку и мне есть на что жить. Теперь я принципиально не возьму у вас денег. 

- Лер, я, - мама замолкает подбирая слова, а я молчу, потому что мне больше нечего сказать, - я бы очень хотела, чтобы вы помирились с отцом и мы снова зажили дружно, как раньше. 

- Как раньше уже точно не будет, мам. Вам не понравится тот путь, по которому я решила идти дальше, поэтому проще будет вообще не общаться. 

- Лерунь, я люблю тебя, ты моя дочка. Я так не хочу выбирать между вами. 

- Не надо выбирать, мам, я сделаю выбор за вас. У тебя своя жизнь и она рядом с отцом, у меня своя -  с другими людьми. Прощай.