Внутри все вскипело, но я лишь согласилась:

– Да. – В конце концов, если бы я не соответствовала занимаемой должности, меня давно сместили бы на самые мелкие и дешевые проекты, однако и руководство, и клиенты довольны, всего за пару лет я доказала свой профессионализм и незаменимость.

Но парень продолжил тему в совсем ином русле.

– Тебе подходит. Ты всегда была творческой девочкой. С удовольствием разрисовывала мелками асфальт и дома.

Надо же. А моя память ничего подобного не сохранила.

– Правда? Не помню.

– Да. В самодельных домиках ты обязательно устраивала уют, хотя делались они как военный штаб или склад. А однажды организовала карнавал и сделала всем участникам костюмы из бумаги и скотча. Тоже не помнишь? Было весело.

У меня создавалось впечатление, что он знал меня прежнюю гораздо лучше меня самой. Это здорово дезориентировало.

– Расскажи лучше, как сам живешь, – невпопад попросила я, чтобы перевести разговор со смущающей меня темы. – Ты с Ваней работаешь? Значит, программист?

– Верно. Отучился в универе, вернее, в трех, из-за переезда пришлось дважды оформлять перевод, чтобы получить диплом, потом – армия и работа.

– Нравится? В смысле, работа.

– Коллектив приятный, рост карьеры и зарплаты. Меня все устраивает.

Хм. А Ваня всегда здорово жаловался на переработки и недостаточную оплату труда. Я открыла рот, чтобы уточнить, но мелодия закончилась.

– Спасибо за танец, – прошептал на ухо Невидимка, склонившись надо мной.

В этот момент я не знала, какие чувства во мне преобладали: облегчение или сожаление от необходимости завершить танец. Хотелось столько всего спросить и узнать. И при этом бежать со всех ног от парня, ставшего причиной хаоса в душе.

Пальцы соскользнули вниз, отпуская Невидимку.

Мгновение, и он растворился в толпе, словно существовал только в моем воображении. А мне пришлось в одиночестве принимать комплименты и овации. Я с улыбкой благодарила публику, скользя по знакомым и не очень лицам рассеянным взглядом. Наконец аниматоры объявили о новом развлечении, и я смогла покинуть центр зала.

Хватит, Маша, пора приходить в себя. Вспомни, для чего ты здесь. Ради Ванечки! Улыбка растянулась до ушей. Надеюсь, я достаточно ярко и выгодно себя сегодня показала, чтобы Ваня мог гордиться своей девушкой?

Мой взгляд пробежался по диванчикам у стен в поисках любимого, но почти сразу споткнулся. Ванечка смотрел на меня отнюдь не восхищенными глазами.

Я цокала каблуками по мерзлому асфальту и в такт своих шагов всхлипывала, глотая слезы. Все повернулось совсем иначе, чем мне представлялось. Ваня вовсе не успокоился до вечера, как я надеялась. Напротив, еще сильнее себя накрутил и набросился на меня с упреками, стоило подойти к нему.

Взбудораженные девчонки, принявшиеся наперебой поздравлять меня с блестящей победой и эффектным выступлением, ахнули и притихли, стоило любимому открыть рот. Он вменил мне в вину и внешний вид, совершенно его не устроивший, и блестящие знания, которыми я щегольнула на викторине, и искусность в танцах, и даже собственную несдержанность несколькими часами ранее, за которую его осудили наши общие друзья.

– Это я-то был не прав? Я должен оправдываться за объятия с родной сестрой, когда моя девушка явилась на турбазу в сопровождении другого мужчины? – Ярился он перед публикой. После чего снова повернулся ко мне: – Почувствовала свободу? Решила пойти в разгул, пока меня нет? Мало, шляешься по турбазе с кем ни попадя, так еще и обжиматься взялась у всех на виду? Совсем меня за идиота держишь?