— Это моя сестра, — выдыхаю обреченно. — Мне негде было ее оставить и пришлось взять с собой.

— Ян, — Алексей вопросительно вскидывает бровь, — ты же знаешь правила. Никаких посторонних в отделении.

— Знаю, но у меня ситуация безвыходная. Не совсем, конечно, но все же…

Понимаю, как глупо все это звучит. Но я боюсь за нее. Боюсь, что ее затянет в плохую компанию, что не сможет выбраться из болота, в котором мы живем. Я не могу рисковать.

— Я все решу, — обещаю, даже не представляя, что делать. — Может, можно мне вторую ставку?

— А с первой что? — хмурится Косолапов.

— Все хорошо, просто добавка.

— Ян, у меня полный комплект, — разводит руки в стороны.

Мне и так повезло устроиться сюда. Спасибо Алла замолвила словечко.

— А если к Воронцову? — робко спрашиваю.

— Сманил-таки змей искуситель? — хмыкает Алексей Михайлович и задумчиво трет подбородок пальцами.

— Нет, что вы, — качаю головой. — Я от вас никуда не уйду.

Косолапов молчит несколько секунд и барабанит пальцами по столу.

— Я против, — выдает наконец. — Это слишком тяжелый график. А ты вроде в мед собиралась поступать? Готовиться надо.

— Может, хоть санитаркой? Или сестру устроить, а я за нее работать буду.

— А она что, немощная? — усмехается Косолапов. — Заяц, ты работать-то умеешь?

— Я не заяц, — огрызается недовольно Риша. — И все умею.

— Нам деньги очень нужны, — умоляюще складываю руки. Алексей же может помочь что-то придумать.

— Без ножа режешь, — вздыхает он и сжимает пальцами переносицу. — Сколько лет сестре?

— Пятнадцать.

— Мало, Ян.

В коридоре раздаются ритмичный цокот каблуков, стремительно приближается, и дверь без стука открывается.

— Косолапов, не занят? — Женский голос, строгий и властный.

— Эмма Эдуардовна. — Алексей Михайлович расплывается в добродушной улыбке.

Оборачиваюсь и робко застываю. Женщина красивая такая, немного за тридцать. Очень грациозная и утонченная, как фарфоровая статуэтка. Кожа белая, почти прозрачная. Волосы черные как смоль. А глаза голубые-голубые, бездонные и холодные. Она окидывает меня ледяным взглядом и, слегка усмехнувшись, закусывает губу.

— Я помешала?

Не могу выдавить ни слова, лишь качаю головой и нервно сглатываю.

— Ян, присядь пока, — приходит на помощь Косолапов и сосредотачивается на Эмме. — Для вас всегда свободен.

— Приятно. — Она подозрительно прищуривается, упирается ладонями на стол и подается вперед. — Но не прокатит. Отчет где?

— Ну Эммочка Эдуардовна, пощадите, — притворно стонет Алексе. — Конец года.

— Вот именно, — хмыкает она и щелкает пальцами. — Тебе финансирование нужно? Или ты на сторону перебежал?

— Конечно нужно. Колмогоров — это так… подработка.

— Вот. Два дня у тебя.

Мы с Ришей переглядываемся, но никак не участвуем в их разговоре. Нас это вообще не касается. Я не знаю ее, но, видимо, кто-то из начальства.

— Я понял, — вздыхает заведующий.

— Ах да. — Эмма достает из кармана белый конверт. — Премия от Красовского. За его сыном же хороший уход? — Изящная бровь выразительно изгибается, а губы расплываются в ухмылке.

— Самый лучший, — честно обещает Алексей, а мои щеки вспыхивают от стыда, ведь я недавно избила этого мажора. — Спасибо, что зашли.

Эмма разворачивается, неожиданно улыбается мне и уходит. Дверь закрывается, а я облегченно выдыхаю. Не женщина, а ураган.

— Она всегда такая? — тихо спрашиваю я.

— Какая? — смеется Косолапов.

— Страшная, — зябко веду плечами.

— Брось, она хорошая. Просто своеобразная. — Он кидает конверт на стол. — Премия, кстати, тебе.

— Мне? — недоверчиво хлопаю ресницами.

— Ты за мажором ухаживаешь?