Это мне в ней всегда и нравилось. Целеустремленность, воля к победе и безукоризненное следование своим планам. Оливия знает себе цену.

Еще она роскошная и изысканная женщина. И красивая. Такая, что грудную клетку жмет от нехватки воздуха, когда смотришь на нее.

Выпиваю принесенный коньяк залпом и улыбаюсь как придурок, должно быть.

По венам быстро растекается алкоголь, который туманит разум и странно холодит конечности.

– Еще? – спрашивает, указывая на пустой бокал.

Между нами мало свободного пространства, и ее близость действует на меня как дурман, от которого давно хочу избавиться.

– Думаю, достаточно.

– Ты никогда не любил коньяк, – Лив, касаясь моих пальцев своими, забирает пустой бокал и смотрит на прозрачное толстое дно, – и виски тоже, водку, текилу. Вино – да. Так что с тобой случилось, Вик?

Я следил за ее глянцевыми губами, когда она говорила, подметил, что они стали пухлее, а моргнув дважды, увидел совсем другие губы.

На них совсем не было помады. Точнее, была красная, которую она зачем-то стерла.

Выдохнув через рот это наваждение, отступил на несколько шагов назад. Рубашка стала жать, пиджак сдавливать плечи, а брюки кажутся малы на размера три. Хочется избавиться от всего и переплыть ледяную речку. Стряхнуть с себя возникшее наваждение.

– О, дружище! – в гостиную вваливается Ден. Слегка пьяный. А может, и не слегка.

Не снимая обуви, тянется обниматься, полностью игнорируя свою жену. На Оливии лица нет.

– Чашки эти рассматриваешь? – прочесывает языком зубы и противно морщится, – в спальне еще сервизы стоят.

– Ден, прекрати, – цедит Лив и…

Что-то между ними происходит. Никогда бы не сказал, что они были образцово-показательной парой, но сейчас я стал свидетелем чего-то большего.

Терпеть такое не могу.

И снова вспоминаю, что хотел этой встречи не у них дома, а в привычном ресторане.

– А что? Еще есть миллион грамот, которыми завалены все полки. Это же твоя главная цель в жизни, да, Лив? Утереть всем зад? Быть первой и лучшей? – Ден говорит, брызгая слюной.

И я бы ушел, если бы не крепкая рука друга, которая цепко ухватила мое плечо.

В семейных разборках принимать участие еще то удовольствие, но, получается, меня никто и не спрашивал.

– Куришь? – Ден резко поворачивается ко мне.

Он все-таки сильно пьян.

Учитывая, что друг так же, как и я, редко пьет.

И не курит.

– Пойдем, выйдем?

Надеваю пальто, обуваюсь, Ден терпеливо ждет, только покачивается как маятник.

– Разбуянился ты сегодня, друг, – начинаю издалека, в голове ставя таймер. Как только его сигарета – а он все-таки закурил – дойдет до фильтра, вызываю такси.

– Да… все летит к чертям.

– Я думал, ты будешь рад, что теперь работаешь с китайцами? Расширение фирмы и все дела?

Ден молчит, что-то обдумывает.

– У нее в голове все, кроме меня и семьи, Вик, – говорит медленно, – слушай, а пойдем по бабам? – выпаливает, обдавая алкоголем. Сам покачнулся.

Поворачивая голову влево, замечаю Оливию. Она стоит у окна и наблюдает за нами с неприкрытым беспокойством. Жена друга обхватила себя руками, выглядит сейчас хрупкой и женственной.

Сердце снова щемит.

– Нет, Ден. Иди-ка ты домой, проспись.

Друг долго смотрит в мои глаза и только потом, медленно моргнув, говорит:

– Любишь еще ее? Лив?

Нервный смешок, вылетевший из моего рта, бьет кувалдой по вискам.

Вспоминаю наши месяцы, когда она была только моя. Светлые шелковистые волосы, цветочный аромат, улыбка, что выгравирована на сердце.

– Забирай на хер.

– Ден! Она твоя жена.

Друг отмахивается и скрывается за дверью. Я еще какое-то время морожу ее взглядом и заношу кулак, чтобы постучать.