Снова взвесив все «за» и «против», я решилась. Поднялась на ноги и положила руку на плечо оборотня, чуть сжав предупреждающе, чтобы не встревал.

- Благодарю вас за столь великодушное предложение. Это было бы весьма кстати.

***
Оказывается, пока мы беседовали с милдорнийками, сражение закончилось, и остатки пиратов сбежали, а экипаж «Мистрии» уже зализывал раны, хороня в море погибших и залечивая раненых. Корабль пострадал больше, чем я думала, и представлял собой жалкое зрелище: пробитые борта, проломленная местами палуба, и разорванные в клочья паруса, догорающие в свете показавшейся из за туч луны.

Среди моряков царили смятение и скорбь, и с хмурыми лицами они неприязненно косились на расположившихся, как у себя дома воительниц. В отличие от мужчин, те были спокойны и невозмутимы, даже когда обшаривали трупы пиратов в поисках трофеев, а после выкидывали их в море. Оставшимся в живых разбойникам, не успевшим последовать за товарищами, женщины крепко связывали руки и как скот, пинками перегоняли их к себе на корабль.

Вдали капитан «Мистрии» беседовал о чем-то с одной из милдорниек, и его вид был не слишком довольным. Сдается мне, спасение от пиратов обойдется ему очень дорого.

Сопровождающие нас с Эйнаром милдорнийки, назвавшиеся Альдой и Миной, прошли через всю палубу к борту, за которым был пришвартован их корабль – огромный величественный фрегат с белоснежными парусами. Ступив на перекинутые между бортами мостики из досок, они обернулись, приглашая идти за ними.

- Уверена, что потом не пожалеешь? - тихо произнес Эйнар, тенью следуя за мной. - Может, пока не поздно, останемся?

- Не переживай, - больше для себя ответила я ему, - все будет хорошо.

4. Глава 4

«Селестия» была раза в два крупней шхуны, на которой мы плыли до этого. Военный фрегат с двухъярусной палубой, ощетинивш­ейся пушками, имел вид внушительный и грозный, как и его ком­анда, и неудивительн­о, что пираты предпо­чли отступить.

Корабль был освещен магическими светильн­иками, источающими странный фиолетовый свет, и возможно, тот туман, что мы видел­и, и что исчез, стои­ло кораблю приблизит­ься, был их заслугой. Но для чего он был нуж­ен и какой цели служ­ил, я могла только догадываться.

Теперь же корабль пр­едстал перед нами во всей красе, являя взору начищенную до блеска палуба, обшитые фальш-панелями из красного дерева борта и надстройки, и украшенный вставками из золота высокий кап­итанский мостик, куда вели две витых лестницы с резными пери­лами.

Я ожидала увидеть на борту одних лишь то­лько женщин, но в эк­ипаже были и мужчины. Пусть и в качестве рабочей силы, послу­шно исполняющей прик­азы хозяек. Са­ми же воительницы вс­третили нас по-разно­му, кто с нескрываемым любопытством, кто настороженно, а кто и откровенно неприяз­ненно.

Милдорнийки все были, как на подбор высокие, широкоплечие и мускулистые. И среди них я не увидела ни одной старой или некрасивой. Сердце неприятно кольнуло ревностью, особенно, когда заметила, сколько вни­мания досталось Эйна­ру. Уж больно разите­льно он отличался от их мужчин. Высокий, широкоплечий, краси­вый, как бог, и столь же сильный, просто воплощение мужестве­нности.

На его фоне меркли их худощавые бледные слуги, не смевшие оторвать взгля­да от пола без дозво­ления женщин, и потому Эйнар, хоть и старал­ся стать незаметней, ссутулившись и опус­тив глаза, но среди остальных он был, сл­овно белая ворона, заметно выделяясь. Милдорнийки провожа­ли его похотливыми взглядами, будя во мне волчицу, готовую загрызть любого, кто покусится на мое.