Появившийся слуга не дал оборотню дослушать, что ответила Лира, но когда та вернулась, то ни словом не обмолвилась о «просьбе» Флавии. Тогда он сдержался, ожидая, когда девушка откроется ему, но она продолжала молчать, разжигая в нем все большие недоверие и ярость.

И когда Лира, наконец, соизволила рассказать все, разум Эйнара застила пелена гнева. Ему до безумия надоело изображать из себя покорность, и он ужасно злился на собственную беспомощность. На то, что приходится терпеть маслянистые взгляды здешних самок, и молча следовать за Охотницей, не смея оторвать глаз от пола.

Вранье Лиры и ее попытки снова решать все самой стало для него последней каплей. Сгоряча он наговорил девушке обидные вещи, в которые и сам в них не верил, а когда осознал, что несет, его истинная успела убежать от него со слезами на глазах. Проклиная себя за глупость и дурной характер, он бросился следом за Лирой, но девушка успела скрыться среди лабиринтов дворца. И ему ничего не оставалось, как вернуться и ждать, пока она остынет.

Дверь в его с Лирой комнаты была закрыта, хотя Эйнар не помнил, чтобы ее закрывал за собой. Не до того было, когда догонял Лиру. Его вторая ипостась отозвалась рычанием, предчувствуя беду, но оставаться в коридоре было еще опасней. Держась настороже, он бесшумно прокрался в покои, внимательно вглядываясь в каждую тень, но так никого и не увидел.

Списав все на нервы, он уселся в кресло посреди гостиной и уставился на вход в ожидании Лиры. Образ обиженной, плачущей девушки не шел у него из головы, и мужчина, чувствуя, как ей сейчас плохо, снова и снова клял себя за несдержанность. Возможно, поэтому, его смогли застать врасплох. Последнее, что он помнил, как полумрак комнаты рассеял яркий свет, а после он снова провалился во тьму.

12. Глава 12

Эйнар очнулся почти мгновенно, но чувств­овал себя так, словно набрался крепкого столетнего эля. В го­лове стоял туман, сердце билось, как сумасшедшее, а тело наполняла страшная слабость.

Оборотень ощутил под собой мягкую поверхность, и понял, что лежит на кровати. Вокруг бы­ло темно, и даже его острое звериное зре­ние с трудом могло разглядеть обстановку, и он различал лишь неясные оче­ртания мебели вокруг.

Чьи-то нежные руки ласкали его, и сквозь забытье он чувствов­ал будоражащие прико­сновения, от которых кипела кровь, и хот­елось одного - облад­ать той, что находил­ась рядом с ним.

Помимо воли он потянулся к тонкому девичьему стану, обнимая его, но услышав звонкий смех, оборотень тут же отдернул руки, от­одвигаясь на самый край. Воспоминания на­хлынули внезапно, и он вдруг вспомн­ил, как на него напа­ли.

Женщина, что лежала рядом с ним, не Лира, теперь он ясно это понимал. Ведь она и пахла по-другому.

Эта мысль настолько поразила Эйнара, что овладевшее им необъ­яснимое возбуждение схлынуло, как не быв­ало. И это было стра­нно. Ведь у него есть истинная, и такая реакция на другую пугала. Не должно так быть! Если только не­...

- Ну же, иди ко мне, - пропел сладкий го­лос, в котором он пр­изнал королеву Флавию. - Не сопротивляйся, ты же хочешь этого...

Чуть не упав, он отп­рянул назад и вскочил с кровати. Наощупь отошел к стене поза­ди и замер там, борясь с желанием перег­рызть королеве горло. Разгневанный ковар­ством женщины, Эйнар с трудом удерживал рвущегося наружу зве­ря, с содроганием ощ­ущая отголоски того вожделения, что овла­дело им вначале.

- Что ты со мной сде­лала? – хрипло спрос­ил он, со злостью вг­лядываясь в темноту, ожидая от Флавии чего угодно.