Легкий стук в дверь не заставляет меня даже пошевелиться. Кто еще может так нежно стучать, как не рука заботливой и любящей мамы, которая пришла в трудную минуту утешить свою дочь, как это всегда между нами и бывает. Откровенный разговор, искренность, доверие — то необходимое, что я могу получить от мамы. То искреннее, что она всегда может мне дать.

— Входи, — говорю погромче, продолжая обнимать подушку и глядеть в голубое небо. Нет, как же все-таки в природе все логично, чего не скажешь о нас, людях.

Дверь тихо приоткрывается и так же тихо закрывается. Я не спешу вставать. Пусть мама увидит, что мне сейчас плохо. Пусть пожалеет. Да просто обнимет и погладит по голове, как в детстве. Да, я расклеилась. И я хочу сейчас позволить себе эту слабину. А потом, обещаю, я возьму себя в руки.

— Куколка, ты толком ничего не поела, — тихий голос заставляет все тело содрогнуться. Неуклюже разворачиваюсь к двери, падая с кровати.

— Илья? — доносится мой голос с пола. — Что ты тут забыл?

— Ты сама мне разрешила войти! — уточняет парень на всякий случай, чтобы я не закатила новый скандал. — Я принес тебе немного поесть… — ставит тарелку на письменный стол и подает мне руку, чтобы помочь подняться с пола.

Нет, нет, нет! Не будь таким милым, прошу! Не будь таким нежным и не смотри на меня так, как смотришь сейчас! Иначе… я просто плыву.

Бездумно подаю ему руку и когда моей кожи касается широкая горячая ладонь, внутри живота происходит какое-то неясное движение, шевеление, волнение. Не могу оторвать свой взгляд от его, поднимаясь с пола. Кто-нибудь, пните меня ногой, чтобы я наконец-то пришла в себя, умоляю!

— Иди. Поешь! — подталкивает меня Илья к столу за плечи.

— Мне не хочется, — еле бормочу и сама не узнаю свою голос.

— Это вкусно, — говорит Илья фразу-триггер.

Это вкусно… Тут же бросаю взгляд на тарелку, на которой у основания сосиски с соусом теперь красуются и две маленькие круглые отварные картофелины. Нет, ну это уже не смешно.

Я почему-то краснею и начинаю ужасно злиться. На себя. От того, что мне нравится этот придурок.

— Возьми кусочек, — протягивает мне вилку, надеясь, что я приступлю к трапезе.

— Сам бери свой член себе в рот, — выдаю первое, что приходит в голову, не ожидая что в итоге получится какая-то ересь.

Илья многозначительно смотрит вниз на свою ширинку.

— Куколка, анатомически это невозможно… — таким же спокойным голосом произносит Илья. А я понимаю, что больше не хочу выслушивать подобный бред. Моя психика и так уже пострадала после увиденного в душе.

— Просто уйди, — сдаюсь, закрывая глаза и шумно выдыхая.

Не дожидаясь ответа, отворачиваюсь от парня и снова плюхаюсь на кровать в прежнюю позу, давая понять, что дальше я не намерена общаться. Слушаю удаляющиеся шаги и при каждом шаге на моем сердце становится легче. Чем дальше Илья от меня, тем лучше. Тем свободнее, тем спокойнее.

Неожиданный толчок кровати заставляет меня подпрыгнуть на матрасе. Илья неосторожно приземляется рядом со мной. Взвизгиваю и вопросительно, точнее возмущенно, поворачиваю к нему голову.

— Могу составить тебе компанию в твоей печальке, — выдает обворожительно тошнотворную улыбку.

Я на это шумно выдыхаю, уткнувшись носом в подушку. Боже, какой же он непонятливый дурак! Что ж. Пусть лежит. Я буду просто его игнорировать, тогда он сам уйдет.

— Ну? Чего грустишь? — не отстает Илья.

Я молчу.

— Кто тебя обидел? Я с ним разберусь! — гордо заявляет парень.

Я молчу.

— Неужто моя выходка расстроила тебя? — говорит с какой-то ноткой сожаления в голосе. — Не бери в голову. Я ж так, любя!