– Ну, я все по­нял, – скре­жещет Да­мир. – Пой­ду, про­гуля­юсь.

– Ку­да? – оха­ет, буд­то птич­ка, Ага­та. Смот­реть на эту па­ру всег­да при­ят­но. В каж­дом жес­те и взгля­де скво­зит за­бота и неж­ность.

«Мне бы та­кого му­жа», – ду­маю я, наб­лю­дая, как се­дов­ла­сый ге­нерал, чмок­нув же­ну в ще­ку, спе­шит на ули­цу. На­вер­ное, не хо­чет ме­ня ви­деть. Луч­ше по­сидеть в пар­ке на ла­воч­ке, чем ды­шать од­ним воз­ду­хом с прос­ти­тут­ка­ми.

– Ку­да он? – изум­ленно спра­шива­ет ба­буш­ка.

– Не знаю, – от­ма­хива­ет­ся Ага­та. – Пой­дем чай пить. Я на ужин бли­ны жа­рила. Ты же лю­бишь, Све­точ­ка?

Вздра­гиваю от мяг­ко­го го­лоса. Зна­чит, стар­шие Го­даро­вы на мо­ей сто­роне. Не по­вери­ли глу­пой ин­си­ну­ации.

– На­вер­ное, кто-то вос­поль­зо­вал­ся те­лефо­ном Рус­ла­на, – взды­ха­ет Ага­та, за­вари­вая чай. – Или у не­го ай­фон ук­ра­ли. Ре­шили под­ста­вить вас.

– Или ка­кой дру­гой де­вуш­ке он пи­сал, – под­да­кива­ет ба­буш­ка и нап­ря­жен­но смот­рит на свою под­ружку. – А что с ра­ботой де­лать? Ума не при­ложу.

– Я с Ли­дой по­гово­рю, – вес­ко бро­са­ет Ага­та. – Вос­ста­новит, ку­да де­нет­ся.

– Я не хо­чу там ра­ботать, – всхли­пываю ти­хо. – Луч­ше кас­си­ром в «Пя­тероч­ке»…

– Ко­неч­но, – ед­ко за­меча­ет Ага­та.– Для это­го ты с от­ли­чи­ем иняз окон­чи­ла. Не при­думы­вай, Све­тик. Ник­то не умер, что­бы так уби­вать­ся. А ну-ка, возь­ми се­бя в ру­ки.

Ма­лень­кая тон­кая ру­ка ло­жит­ся мне на пле­чо.

– У те­бя жизнь толь­ко на­чина­ет­ся. Бу­дут еще взле­ты и па­дения. Нуж­но на­учить­ся пе­рено­сить их му­жес­твен­но. И де­лать вы­воды.

Под­ни­маю на Ага­ту не­пони­ма­ющий взгляд. Ка­кие еще вы­воды? О чем? Ме­ня обол­га­ли и вы­кину­ли. Я да­же мя­ук­нуть не ус­пе­ла. Ни с кем не ссо­рилась, ни­кому не ме­шала. Жи­ла се­бе ти­хонеч­ко.

– О сво­их под­ру­гах, Све­та, – вес­ко за­меча­ет Ага­та. – Мой внук, ко­неч­но, пос­ту­пил гад­ко. Но не по­пади скан ва­шей бе­седы в Лид­ки­ны ру­ки, все окон­чи­лось бы мир­но. Ты бы вер­ну­ла день­ги, а Рус­лан при­нес из­ви­нения. Вот и по­думай. Ко­му от­прав­ля­ла скан и кто мог те­бя под­ста­вить? Это очень важ­ный воп­рос. Пре­дате­ля нель­зя про­щать, по­нима­ешь? Ни­ког­да.

Ки­ваю, но и са­ма ни­как не мо­гу по­верить, что кто-то из дев­чо­нок мог ме­ня пре­дать. Кто? Ка­тя или Ле­на? Обе­их знаю с детс­тва. И за ту, и дру­гую го­това рас­ши­бить­ся в ле­пеш­ку.

По­пив чай, ус­та­ло бре­ду в биб­ли­оте­ку. Мо­жет, Ага­та и пра­ва. Ник­то не умер… Хо­тя мне ка­жет­ся, что она оши­ба­ет­ся. Я умер­ла. В тот са­мый мо­мент, ког­да поз­во­лила Ли­дии Ива­нов­не глу­мить­ся на­до мной. В те пять ми­нут, ког­да пи­сала за­яв­ле­ние. А по­лучив тру­довую книж­ку, не пос­ме­ла воз­ра­зить. Вмес­то «по собс­твен­но­му же­ланию» ус­лужли­вая Та­ня на­писа­ла «за ут­ра­ту до­верия». Кто и ку­да возь­мет учи­тель­ни­цу с та­кой фор­му­лиров­кой? Это пе­чать. Нес­мы­ва­емая. На всю жизнь.

В по­лум­ра­ке биб­ли­оте­ки смот­рю на поб­лески­ва­ющие при све­те лам­пы по­тус­кнев­шие со вре­менем зо­лотые тис­не­ния книг. Мно­гих из них я пе­речи­тала еще в шко­ле. Учась в уни­вере, поль­зо­валась кни­гами Го­даро­вых, как сво­ими собс­твен­ны­ми, и да­же с зак­ры­тыми гла­зами мо­гу най­ти лю­бую. Из раз­ду­мий ме­ня вы­водит дре­без­жа­ние со­тово­го и со­об­ще­ния Рус­ла­на.

«Сей­час при­еду. Нуж­но по­гово­рить»

Сво­лочь! Толь­ко по­явись, и я вцеп­люсь ног­тя­ми в твою хо­леную мор­ду.

Но ког­да в биб­ли­оте­ку вхо­дит Рус­лан, я те­ря­юсь.

– За­чем ты это сде­лал? – блею как ду­роч­ка. Лю­бая дру­гая на мо­ем мес­те выд­ра­ла бы это­му коз­лу пос­ледние пат­лы. А мне лишь хва­та­ет сил смот­реть от­ре­шен­но на это нич­то­жес­тво и пы­тать­ся воз­звать к его со­вес­ти.