Я весь тот ужас пережила вновь за те несколько минут. Меня стошнило на пол пару раз. А после затрясло.

Первая мысль, была схожа с материнским вердиктом, который она выдала, вернувшись в кабинет гинеколога. А потом я почувствовала, как он снова стал шевелиться. Слезы не утихали, а я положила ладонь на живот, и он будто… будто почувствовал. Захотел сказать, что слышит меня в тот момент, что понимает и любит. Что он не виновен… Ведь он был и остается не виновным.

И я осознала это. Вдруг четко увидела и поняла, что мне нужно делать.

Сейчас я ощущала те самые первые минуты. Я потеряна. Я не знаю, что мне делать.

Подняла голову, потому что от слез стало невыносимо щипать глаза, и столкнулась взглядом с мужчиной в отражении зеркала заднего вида.

Я и забыла с кем еду. А главное – куда?

- Держите, - он протянул мне платок, который я приняла, пусть и неловко было.

- Спасибо, - быстро вытерла глаза и немного нос, чтобы не сопливить тут, а вот платок обратно отдавать было еще более стыдно. – Я верну вам его. Пожалуйста, на улицу Школьную, двести сорок пятый дом. Третий подъезд.

- Сколько времени вам понадобится, чтобы собрать вещи? – внезапно услышала вопрос.

- Какие вещи?

- Я не шутил по поводу квартиры.

- Я тоже не шучу, когда говорю вам сейчас, что я никуда не поеду. Ни на какую квартиру.

Он умолк, и мне показалось, что этот вопрос закрыт. Но когда мужчина снова посмотрел на меня, я поняла, что он только начал.

- Как думаете, сколько денег вы потратите на съем хотя бы однокомнатной квартиры? Такой, которая устроит опеку, и вашего сына не заберут у вас при первом же посещении? – его слова били наотмашь этой правдой, и я терялась в ответах. Перебирала их в голове, но достойных не находила. – Это первое. А питание и содержание ребенка? Сколько сейчас пособие составляет? Двадцать пять? Тридцать тысяч? Ведь вам придется уволиться с работы официантки. Нанять няню? Которая может быть хуже родной матери? – а я складывала в уме цифры, понимая, что мне как минимум нужно тысяч сорок, чтобы жить в ноль. - Чего молчите? Так сложно принять помощь, которая вам предлагается в угоду своих каких-то там приоритетов и споров с совестью? Или с гордыней?

- Я… Я вас не знаю. Вы посторонний…

- А близкий человек много помог?

- Не говорите со мной в таком тоне? – вдруг почувствовала необходимость защищаться.

- Тебе восемнадцать отроду. Родила ребенка, была взрослой. Ну так будь ею до конца и подумай, как взрослая. Как мать!

Он что злится? Да с какой радости? Глаза высохли за секунду. А моя обида и боль, быстро сменились злостью. И что самое удивительное, она была направлена не на него. Совсем нет. На маму, на себя, на обстоятельства и прочее.

Мы остановились у подъезда и, прежде чем выйти, я решила сказать:

- Мне не восемнадцать. И все, что я делаю, о чем думаю – это мой сын.

Захлопнула дверь машины и подойдя к входу все ждала, что услышу визг шин, но их не было. Он что впрямь решил, что я поеду с ним?

Обернулась в открытой двери и заметила его хмурый взгляд, а дальше идущую маму. Я и забыла, что мы живем у больницы, пройдя через аллею, к которой прийти так же, как и проехать на машине пару улиц вокруг.

Мужчина повернулся и тоже ее заметил. Вылез из авто и направился ко мне. А я от страха надвигающейся катастрофы устремилась в подъезд.

Войдя в квартиру, я уже осознавала, что мне тут находиться нельзя. Да и как? Я теперь и на секунду не смогу оставить малыша в комнате, чтобы отлучиться в туалет или душ. Так нельзя. Это не выход.

Положила сына в кроватку и стала быстро собирать вещи. Кидала все в нее не разбирая. Самое важное сначала, потом второстепенное.