Она смутно припомнила, что на некромантов плохо действовали исцеляющие амулеты, а маги-лекари предпочитали не связываться с такими сложными пациентами — это отнимало слишком много сил. Что там, к слову, было в книге про темные эманации? Она читала об этом по диагонали…

— Я могу залечить порез, — предложила она, прежде чем успела подумать.

И тут же прикусила язык. Дуреха! Конечно, теперь тело Элизабет принадлежит ей, но как быть с даром? Достался ли он ей в качестве бонуса?

Даже если так, ее никто не учил обращаться с магией. Она понятия не имела, что нужно делать!

К счастью, Реймонд ненадолго замер, бросил на нее еще один быстрый нечитаемый взгляд и отвернулся.

— Благодарю, но в этом нет необходимости, — спокойно ответил он.

Ева невольно потерла ладонь (вид чужой крови заставлял нервничать). Взгляд уткнулся в витиеватый золотистый узор на коже, появившийся после клятвы в храме.

— Татуировка не помешает?

— Что? — Реймонд с недоумением оглянулся.

Она молча показала на рисунок на внутренней стороне ладони.

— Брачная отметка не влияет на магию крови, — равнодушно бросил Реймонд. Видимо, он не до конца понял ее вопрос. Она имела в виду, не занесет ли он заразу на недавно татуированную кожу. — Пожалуй, хватит. Иначе люди могут подумать, что я надругался над вами с особой жестокостью.

Он убрал руку от простыни. Ева фыркнула, представив реакцию многоуважаемой общественности, и уточнила:

— То есть, что вы надо мной надругались, они будут думать в любом случае?

— Конечно. Вряд ли кто-то решит, что вы пришли ко мне по доброй воле. В этом вся сложность правды — в нее никто не верит.

Ева куснула губу и посмотрела на Реймонда чуть внимательнее. Тот достал все из того же кармана куртки носовой платок и прижал к ладони, останавливая кровь. Ей понравилась его мысль, но высказать ее мог только очень одинокий человек.

— Теперь, как я понимаю, мой черед?

Он безмолвно кивнул. Вероятно, был занят тем, что пытался завязать на запястье края носового платка.

Ева шагнула к постели. Не спрашивая разрешения, взяла Реймонда за руку и, отведя его пальцы (длинные, тонкие, словно у пианиста), помогла с повязкой.

— Вот так, — сказала она и сделала красивый узел.

Вскинув голову, она встретилась со взглядом Реймонда — слегка растерянным, озадаченным — и смутилась. И правда, чего она полезла со своим сочувствием ко взрослому мужику? Тот, судя по порезам на ладони, каждый день себя по чуть-чуть кромсает.

— Простите, — извинилась она и торопливо заскочила на постель — подальше от новообретенного мужа, явно словившего очередной когнитивный диссонанс. — Я подумала, что вам нужно помочь.

— Я привык справляться со всем самостоятельно.

Это прозвучало немного агрессивно, но Ева не обиделась. В конце концов, она нарушила его личные границы.

— Я буду иметь в виду, — пообещала она и, набрав в грудь побольше воздуха, выдала долгое и сладострастное: — А-а-ах!

Для полноты картины она еще и на постели начала прыгать, сопровождая каждый театральный вздох негромким, но укоризненным поскрипываем кровати.

— Да-а-а! Еще-е-е!

— Вы не переигрываете? — скептически поинтересовался Реймонд. В его карих, почти черных глазах запрыгали дьяволята. — Если вы не знаете значение слова «надругаться», я могу вас просветить.

— Вдруг я мазохистка? — беспечно предположила Ева, подпрыгивая особенно высоко. — Мы, венценосные особы, знаем толк в извращениях!

В детстве она мечтала озвучивать мультики. Кто-то грезит о славе или деньгах, а ей хотелось, чтобы любимые персонажи сказочных историй говорили ее голосом. Что ж, мечты сбываются! И не нойте, что вас не предупреждали.