Проходит десять минут тишины, как на моей кухне сидит эта малолетняя наглость. Он видимо заскучал, начинает сверх меры борзеть.

- Кофем не угостишь?

- Не пью кофе, нету, - делаю глоток, вдыхая божественный аромат.

Громко усмехается гад, не скрывает веселья. Держусь, не отрывая взгляда от ноута, глаза слушаются, но бунтуют, желая ещё поглазеть на идеальные кубики пресса, загорелые плечи. Перед глазами узкие бёдра, затянутые в махровую ткань, задница выпирающая... Боже... Спасите кто-нибудь, схожу с ума. Сердце тяжело стучит, разгоняя отравленную похотью кровь.

- Ну, чаем, вижу, что есть. Вон там коробочка стоит, - лыбится и тычет пальцем на стол.

- Чай просроченный, не советую пить.

- Да ладно, - смотрит в упор.

Не вижу этого, чувствую. Лица не поднимаю, хотя ни черта не могу рассмотреть в присланных прайсах, попытка сосредоточиться провальная изначально.

- Ну, хоть стакан воды...

- Сейчас вылетишь нафиг на площадку. А будешь упираться, полицию вызову, - хватаю в руки телефон.

Он, метнувшись, выдёргивает его и, наклонившись через стол, говорит:

- Теперь не вызовешь.

Отскакиваю на метр точно, тело колотит. Сердце, словно бешеное, надрывно бьётся с перепугу. Раздаётся звонок. Он проходит мимо, теснюсь к стене, забывая как дышать, всовывает отобранную вещь в ладонь по пути.

- Премного благодарен за заботу, - ехидничает.

Выходит, хлопнув дверью. Бегу запереть. Чтоб ещё раз ему открыла, да ни за что! На площадке слышу голоса и ржание. Вот уроды!

Потряхивало долго, возмущение плескалось без устали, столько слов нехороших вспомнилось, и все ему прилетели. В обед выхожу во двор и вижу малолетку в компании гада приятеля, или кто он там ему, не ведаю. Делаю вид, что на улице никого нет и шагаю к машине. Как слышу за спиной:

- Пойду поблагодарю.

Надеюсь, это не меня. Ну а кого же ещё! Не успеваю спрятаться в салоне, как дверь огромной тушей придавливает любитель голышом гулять по подъезду. Отступаю на шаг, возвращая личное пространство.

- Что надо?

- Что ж вы, девушка, такая грубиянка? - сверкает белозубой улыбкой паршивец.

Прекрасно знает, гад, неотразим и уверен в том, что я паду к его ногам.

- Старовата для девушки в вашем понимании, молодой человек.

- Какие мы серьёзно взрослые.

- Отвали от машины, - рычу. - Не зли, взрослых тёть.

Смотрит исключительно в глаза.

- Сколько же лет нашей взрослой? Всё понимаю, у девушек...

- Тридцать четыре, - выпалила, в надежде отвалит.

- Да ладно! - хохотнул, окидывая ощупывающим взглядом.

Непроизвольно краснею, щёки пылают. Насмехается.

- Не ладно, а тридцать четыре, и в данном возрасте борзыми малолетками не интересуюсь.

Взгляд глаза в глаза, чувствую, как лицо обдаёт новой волной жара, только уже другого состава. Это когда я так пылала последний раз и не помню.

Отлип от двери и прошёл мимо прямо в упор, чуть ли не задевая плечом. Прицепился же, малолетка борзая. Сдержалась, не отодвинулась. Руки-то как потряхивает, ключи аж звенят.

Весь день по кругу в голове утренние приключения, по новой и новой возмущают. Ближе к ночи, вымотанная по самое не хочу, добираюсь наконец домой. Пакет тяжеленный, мешает достать из сумки ключи. Бросаю на пол, забыв о банке с помидорами, звякнула, но не разбилась. Уже хорошо. Громыхают двери лифта, раздается звон ключей. Бросив взгляд, отворачиваюсь, руки пуще прежнего не слушаются. Сердце усиленно принимается работать, разгоняет жар. Нащупала ключи, ищу нужный и туплю как никогда, роняю. Он, как назло, медлит, слышу, открыл. Я подняла, вставляю в замок и чуть не подпрыгиваю от голоса.