Капец!

Алиска, видимо, решила подключить всю свою тяжёлую артиллерию.

Господи, ведь взрослые же люди!

Я открываю дверь и впускаю Эдуарда Владиславовича внутрь.

— Доброе утро, Тимофей! — говорит мужчина и тянет руку для приветствия.

— Доброе, — отвечаю и жму её в ответ. — Чем обязан в такую рань?

Друг моих родителей, а по совместительству отец Алисы, стоит передо мной при полном параде.

Интересно, во сколько он сегодня встал? Наверное, часов в пять, а может, и раньше.

— Я думаю, ты понимаешь, из-за чего я здесь, — говорит он и тянет себя за узел галстука, будто тот давит и мешает ему дышать.

— Честно говоря, Эдуард Владиславович, не совсем. — Я откашливаюсь и жестом приглашаю его пройти на кухню.

Вид из окна не очень. Небо затянуло тяжёлыми грозовыми тучами, поэтому приходится включить свет, а то слишком темно для беседы, как у него в одном месте.

У меня и без того вся квартира в мрачных тонах. Я вообще люблю чёрный цвет и натуральное дерево.

Мужчина располагается за столом, а я подхожу к кофемашине.

— Кофе? — спрашиваю я и достаю с полки чашку.

— Благодарю, — отвечает мужчина. — Если можно, с молоком.

— Конечно.

Кофе льётся в прозрачные чашки, а его терпкий аромат заполняет кухню.

— Ну так, о чём будет идти речь? — Ставлю перед ним чашку и сажусь напротив.

Он снова дёргает галстук, будто не знает, с чего начать. Слова подбирает.

— Тимоша, мы с тобой знакомы много лет. — Он отпивает кофе и ставит чашку обратно. — Мы и с твоим отцом старые друзья. Ты знаешь, как я тепло отношусь к тебе и вашей семье.

Ой, сейчас начнётся. Мне хочется заткнуть себе уши, а ещё лучше выставить его за дверь. Но из-за уважения к отцу я никогда не позволю себе так поступить.

— Прошу вас, ближе к делу.

А хочется сказать: «Давайте закончим этот цирк, где я в роли главного клоуна».

— Вчера позвонила Алиса вся в слезах и сказала, что вы поссорились. Она очень переживает. Поверь мне. Я знаю свою дочь.

Да, я тоже думал, что знаю вашу дочь.

— Я вам верю, Эдуард Владиславович. Но дело-то в том, что мы расстались, а не поссорились. Надеюсь, причина вам известна?

Он молча кивнул.

— Значит, известна.

— Она сказала, что между ними ничего и никогда не было. Это просто её друг.

Ах-ах-ах… Да там сразу было видно, что между ними ну вообще ничего. Так, подышали одним воздухом.

Неужели они реально думают, что я лох печальный? Скажите, когда я успел заработать себе такую репутацию?

— А Алиса не сказала вам, что врала мне о том, что она якобы улетела за границу?

Между нами повисает неловкая пауза, а я по взгляду понимаю, что он в курсе.

— Она оправдывает это тем, что ей просто хотелось отдохнуть.

— От чего отдохнуть? От меня?

Я с такой силой ставлю чашку на стол, что она трескается пополам, и горячая жидкость начинает течь мне на штаны.

— Чёрт!

Я поднимаюсь и иду за полотенцем.

— Тимоша, Алиса молода и ещё очень глупа. В молодости все совершают безрассудные поступки, а потом каются.

Я вытираю сначала стол, а потом себя.

— Эдуард Владиславович, при всём уважении — мы с Алисой сами разберёмся в наших отношениях.

Мокрая ткань неприятно липнет к ноге.

— Ты знаешь, как это больно, молча наблюдать со стороны, когда твои дети делают огромную ошибку и рушат своё счастье и будущее.

— А ещё больнее быть с женщиной, которая от тебя устала.

Я бросаю полотенце на столешницу.

— Я прошу тебя, ради нашей многолетней дружбы с Петром, поговори с ней. Выслушай её. Дай ей шанс всё объяснить.

Мне не то что говорить, а даже думать противно обо всей этой ситуации.

— Хорошо. Я обещаю, что подумаю над вашими словами.