- Слушай, тут такое дело, – тараторит немного несмело знакомая. – Я в курсе, что у тебя еще неделя отпуска, но мне просто необходима твоя помощь, Нютик.
- Что-то случилось? – обеспокоенно интересуюсь, хоть мы и не подруги. Юлька резвая, бойкая, она может болтать без умолку часа три. Я же её полная противоположность. Так, перекидываемся парой слов, если сталкиваемся на работе или нужно подменить друг друга, но личными переживаниями не делимся.
- Ну... Вообще-то да. Короче, тут такое дело. Мне нужно подать заявление на поступление, а завтра, как оказалось, последний день. Я и забыла, дуреха. Если не подам, то пролечу как фанера над Парижем, а мне просто необходим диплом специалиста. Подменишь меня, а, Нютик? – последние слова Юля чуть ли не хнычет, и я автоматически бросаю вопросительный взгляд на того, от кого самым прямым образом зависит мой ответ. Дима делает вид, что увлечен просмотром фильма, но не слышать слова напарницы было просто невозможно. Жгу его взглядом, ожидая хотя бы какой-нибудь реакции, но он словно нарочно меня игнорирует.
- Юль, я перезвоню через пару минут, - предупреждаю и сбрасываю звонок, зная, что она начнет сейчас прилагать все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы уговорить меня не отказывать. Только если бы это зависело лишь от меня…
- Дим, - начинаю, набрав в грудь воздух и заранее догадываясь, каким будет ответ. – Юля просит...
- Нет, - отрезает равнодушно, и я немного теряюсь от такой категоричности.
- Что? – хоть и знала, что он это скажет, но возмущение, вспыхнувшее как спичка, не мошка, его просто так не задавишь.
- Неужели ты реально думала, что я разрешу тебе поехать на работу, заяц?
- Заяц? – глупо повторяю я, не понимая, это уменьшительно-ласкательное прозвище, или он подразумевает что-то обидное? Мужчина кивает, ухмыляясь левым уголком губ. – Почему заяц?
- Потому что каждый раз, когда оказываешься в сантиметре от меня, начинаешь трусливо дрожать.
От негодования мои ногти больно впиваются в ладони. Значит, считает меня трусихой, козел.
- Конечно, с пистолетом любой царь зверей, а отбери у тебя его и вовсе в окапи* превратишься.
- Кого? Ты сама это только что придумала? – недоверчиво вскидывает бровь, распаляя меня еще сильнее.
- Если бы читал больше, может и не пришлось бы от полиции прятаться, - сказала и тут же пожалела, потому что взгляд Димы в мгновение чернеет. Мое сердце камнем летит вниз, когда он резко встает с дивана, хватает меня за ногу, тянет на себя, опрокидывая на диван, и нависает сверху, пропуская мимо ушей мой приглушенный взвизг. Одной рукой сдавливает шею, и все, что я слышу - это собственный пульс, глухо отбивающий в ушах. Хватаюсь ледяными пальцами за его руку, но тщетно. Он не замечает моих сумасшедших брыканий.
- Ты говори, да не заговаривайся, Аня, - хрипом сквозь зубы, а я пытаюсь дышать, хоть от страха это делать очень сложно. Он такой сильный, что если еще немного сожмет пальцы, то его яростный взгляд будет последнее, что я увижу в этой жизни. – Я до поры до времени терпеливый, а ты мое терпение вот-вот исчерпаешь.
- Прости, - еле слышно выдавливаю, понимая, что забыла с кем рядом нахожусь. Его пальцы продолжают разъедать кожу. Господи, пожалуйста, помоги, я не готова еще умирать. Внутри все натягивается как струна, – Прости, Дима.
Дыхание тяжело вырывается из его массивной груди, и он еще долгих несколько секунд просто стоит надо мной, не ослабляя, но и не усиливая хватку. Переводит взгляд на губы, очерчивает их глазами, и от этого его странного глубокого взгляда мне становится еще хуже. Паника, уже успевшая отойти на второй план снова возвращается бумерангом. Уже начинаю представлять, чем может обернуться моя выходка, но мужчина вдруг резко разжимает руку и возвращается на то же самое место, где и сидел. Я быстро отползаю на другой конец дивана и растираю шею. Сердце все еще не может прийти в себя и руки дрожат, но я зачем-то продолжаю его выводить. Нет, я не самоубийца, просто Юля подменяла меня раз пять, когда мама вдруг звонила и просила приехать, или Катюша болела, а Диане нужно было на работу. Я просто не могла бросить её сейчас.