Ни последовавшая за этим взбучка, ни увесистый подзатыльник, ни угрозы неминуемой расправы так и не отучили от пагубной привычки.

– Мама в больнице, – отрывисто проговорил я, выдыхая терпкий дым в загазованный воздух и устремляя взгляд в даль. Изложил ситуацию вкратце, поделился наболевшим и ощутил, как легче становится на душе оттого, что больше не приходится тащить груз переживаний в одиночку. – Сейчас как раз занимаюсь тем, чтобы раздобыть нужную сумму.

– Ох уж эта фамильная гордость Серовых, – попенял Валеев, обрушив на меня град вопросов: – у тебя, что, контактов, моих нет? Сообщить не мог? Или постеснялся? Вы же мне не чужие, Тох!

– Честно? О тебе вообще почему-то не подумал, – и действительно, когда я перебирал в памяти приятелей, напрочь забыл о Валееве, который мог помочь.

Он не лукавил и не преувеличивал, когда говорил, что мы не посторонние.

В семье у Валерки был очень тяжелый период, когда его отец-милиционер напивался до зеленых соплей, избивал жену и маленького сына. Никто не мог найти управу на дебошира, потому что связываться с представителем власти себе дороже, так что единственным выходом жертва бытового насилия видела иногда оставлять ребенка у подруги.

Валерка часто ночевал у нас, и моя мама относилась к нему, как к третьему сыну, отмеряя ровно столько же заботы и ласки, сколько и нам с Ванькой.

Были и сломанные ребра, и кровоподтеки, и десяток утерянных заявлений о совершенном старшем Валеевым преступлении в отношении домашних, пока в один день все не завершилось тем, что он попался на крупной взятке. Начальник не стал отмазывать подчиненного и предпочел остаться в тени, а Валерка и его настрадавшаяся мать смогли вздохнуть спокойно.

Уже потом она встретила серьезного мужчину, влюбившегося в нее без памяти, и уехала за ним в Черногорию, когда срок его контракта в Москве подошел к концу.

– Лечащий врач у Тамары Николаевны кто? Какой диагноз? – уточнил Валеев необходимую информацию и надолго повис на телефоне, с кем-то консультируясь.

Минуты текли неспешно, застывая бусинами на нитке вечности, а я не мог поверить, что все так удачно складывается. Увяз по уши в дурно пахнущем деле с Грацинским, а вместо этого ведь мог набрать надежному другу детства.

– Так, выбьем вам квоту, операцию сделают в лучшем виде, – лаконично отрапортовал Валерка, отбивая звонок, и уточнил сумму, которая потребуется на лечение.

Вполне приемлемую, если поднатужиться. Или, в крайне случае, продать кию.

– Я тебе по гроб жизни, – я стиснул друга в железных объятьях и захлебнулся от переполняющей меня благодарности.

За спиной Валеева уже захлопнулась дверь в клуб, а я продолжал стоять на тротуаре, осмысливая произошедшее. Теперь можно будет разорвать злосчастную сделку, стать честным по отношению к Рите.

Да, наше знакомство завязалось со лжи, но моя тяга к ней неподдельная и самая что ни на есть настоящая. И хоть я прекрасно понимал, что нам с ней не уготовано «долго и счастливо», я хотел насладиться сполна каждым украденным у судьбы мгновением.

– Антон, – незнакомый женский голос, раздавшийся в трубке, не дал составить план дальнейших действий. – Это Галина. Официантка из «Девять с половиной недель».

– Послушай, – невежливо оборвал ее я, раздражаясь из-за того, что она где-то достала мои контакты. Ожидал, что девушка начнет напрашиваться на свидание и навязываться, но оказался в корне неправ.

– Не отключайся, пожалуйста, – я только сейчас обратил внимание на исходящую от нее даже на расстоянии тревогу и поморщился. – Нам срочно нужно встретиться. У Миши проблемы. Большие проблемы.