Я решила заморочиться и отвлечь себя от хмурых мыслей, на сколько это было возможно. Выбор пал на пачку макарон затейливой формы в виде спиралек. Хорошо, что на обратной стороне упаковки пишут инструкцию, потому что я понятия не имела как их готовят, а интернета под рукой не было. Пробежав взглядом по короткому тексту с картинками несколько раз, принялась действовать.

В нижнем ящике кухонного гарнитура нашла небольшую кастрюльку и наполнила холодной водой. Пока все просто. Только успела я подумать, как встал вопрос с плитой. Поворачиваю небольшую ручку с указанием нужной конфорки, но нет никакого намека на огонь или какой-то нагрев. Взгляд падает на лежащий спичечный коробок рядом.

Мать моя женщина! Она что, газовая?!

Что же, хочешь кушать, умей и плиту зажечь. Первые попытки так и остались попытками со слегка обожжёнными пальцами, и первый мат из моих уст услышали эти стены. Я собрала волосы в привычный высокий пучок, дабы не подпалить их себе. Пыхтя и уже откровенно раздражённая данным этапом варки макарон, но маленький проказник-огонек все же появился в конфорке.

Я была собой неимоверно горда. Осталось делом за малым: дождаться пока вода закипит и бросить туда макароны. Соли у меня не было, но и сами макароны же должны иметь приличный вкус, поэтому, думаю, проблем не будет. Я все делала по инструкции: варила указанное количество минут на пачке, периодически помешивала и в конце слила воду. Но тогда почему эти красивые спиральки превратились в слипшееся нечто?

Жуя от безысходности противную на вкус субстанцию, я понимала, что месяц будет долгим.

***

Лео

Сердце так сильно стучит в груди, что кажется, буквально разрывает себе путь на волю. Тру глаза всё сильнее до белых мушек перед глазами, пытаясь прогнать назойливые образы, а точнее воспоминания, что стали моим кошмаром.

Каждую гребанную ночь уже больше года мне снится одно и тоже: как отец умирает у меня на глазах. Не могу его спасти. Даже пошевелиться не в силах. И скуля от своей собственной беспомощности, наблюдаю за его мучительной смертью. Зверь безжалостен. Он не собирался изначально заканчивать их встречу мирно. Поэтому теперь, каждый полустон-полувой, что издает мой отец, он смакует с пребольшим удовольствием. Наслаждается каждой сломанной костью и вырванным органом.

Сон-воспоминание имеет все оттенки красного цвета и сопровождается рёвом отца, в котором сплошная боль и отчаяние. Я просыпаюсь в холодном поту каждую ночь. Стоит ненадолго уснуть, дать своему организму отдохнуть, и всё начинается по новой. Спать по четыре-пять часов в сутки вошло в вынужденную привычку.

Дверь тихонько скрипнула, приоткрываясь в темноте.

— Дорогой? — мама неуверенно заглянула в мою комнату и удостоверившись, что я уже не сплю, присела на край кровати. — Ты снова кричал во сне, — её взгляд, кричащий о заботе и беспокойстве за единственного ребенка, был заметен даже полумраке.

— Извини, я снова разбудил тебя.

— Это ничего, — она печально улыбнулась, погладив меня по щеке.

С недавних пор мама часто стала будить меня посреди ночи, когда самому не получалось проснуться от собственного кошмара, и мой крик разносился по всему дому.

Со смертью отца было нелегко справиться. Удар принял на себя клан. Он потерял достойного вожака и защитника. Но хуже всех пришлось маме – его истинной паре. Она стала безликой тенью самой себя. Некогда веселая и жизнерадостная женщина, которая заражала всех своим оптимизмом и очаровывала улыбкой, теперь скиталась по коридорам, словно призрак. Она словно потеряла смысл жизни и вкус к ней. Это сказалось не только на душевном состоянии, но и на внешности: пепельно-белые волосы теперь выглядели как седые, а ярко-голубые глаза теперь носили серый цвет. В нашем доме больше не пахло её пирогами, которые она готовила каждый день.