Впрочем, сейчас мое состояние не намного лучше. А если представить, что мне сейчас нужно будет общаться с этим парнокопытным…

Так, ладно, буду воспринимать это как квест. Цель — забрать вещи.

Приглаживаю убранные в хвост волосы, поправляю ворот весенней куртки, выпрямляю спину и шагаю к квартире Антона.

Жму на звонок.

Не успеваю моргнуть, как дверь отворяется.

На пороге показывается козел собственной персоной. Он меня в прихожей ждал, что ли? Учитывая, с какой скоростью открыл, скорей всего так оно и было.

Антон гладко выбрит, причесан, хотя не одет — он в коричневом банном халате.

— Катюня, а я тебя тут жду…

Ненавижу, как он коверкает мое имя! Триста раз ему об этом говорила, что об стенку горохом.

— Я же просила оставить ключи соседке, — шиплю на выдохе.

— Да брось, проходи лучше, поговорим.

Чувствую, как начинаю закипать, но молча шагаю в квартиру.

Никому не будет лучше, если я сейчас устрою истерику на лестничной клетке. Мне нужно успеть за час собрать необходимое, завезти сумку домой и бежать на работу.

— Пойдем на кухню, я тебе сварил кофе, — заманивает меня Антон.

Серьезно? Он что, думает подкупить меня кофеином? Смелый парень, не боится, что я ему этот кофе на голову вылью? Зря…

Антон видит мое нежелание с ним общаться, начинает упрашивать:

— Кать, ну серьезно, пойдем поговорим, что тебе стоит? Просто выслушай меня, и все.

О, мне многого стоит просто его выслушать и при этом не сделать ничего плохого с его наглой физиономией. Но я все же понимаю, что разговора не избежать.

Киваю, плотно смыкаю губы, чтобы не завопить что-то из разряда: «Козел ты драный!»

Прохожу в некогда любимую уютную кухню и усаживаюсь на предложенный стул.

Тут действительно пахнет кофе, но Антон почему-то не ставит передо мной чашку. Садится напротив и, облокотившись на стол, заговаривает:

— Я решил тебя простить.

— Эм… Что? — я в таком шоке от этой его фразы, что даже сказать больше ничего не могу.

— Согласись, ты вчера некрасиво себя повела с этим видео, — объясняет он, бросая на меня обвинительные взгляды. — Мне и мать, и дядья позвонили, нехорошо ты вчера поступила.

Сижу, как говорится, обтекаю. Я нехорошо вчера поступила… Я, мать вашу! Не он! Ну это ж надо, какой непробиваемый.

— Ох ты, какой благородный… — пищу на выдохе. — Правда прощаешь, что ли?

— Да, — кивает он с уверенным видом.

Неужели он не слышит в моем голосе сарказма? Ведь каждое слово им нашпиговано.

Но, похоже, Антон и вправду не понимает иронии, поскольку почти сразу продолжает:

— Я думаю, нам нужно забыть вчерашнюю историю. В конце концов, в жизни случается всякое, — философствует он. — Ведь ничего страшного не произошло.

Смотрю на него и не понимаю, он дурак или прикалывается?

— К-как это, ничего не произошло? — я даже начинаю заикаться от такой наглости.

— Кать, ты вчера просто неправильно все поняла, — объясняет он с невозмутимым видом. — Ничего такого не случилось…

Я хорошенько прокашливаюсь и наконец выдаю:

— Я застала тебя вчера державшим на коленях Стасю! При этом у тебя были спущены штаны. И ты мне сейчас говоришь, что ничего такого не случилось? Ты нормальный вообще?

— Ну по факту ничего же не было, — пожимает он плечами.

— А давай я тоже попрыгаю на коленях у какого-нибудь мужика со спущенными штанами и скажу — ничего не случилось. Тебе такое понравится?

— Эй, ты не перегибай! — тут же хмурится он. — Если хочешь знать, у меня вчера со Стаськой ничего не случилось. Ну накрыло, полизались немного, но проникновения не было, так что по факту…

— Не было проникновения, говоришь? — усмехаюсь зло. — Да ты языком ей чуть до гланд не достал, я же видела, как вы целовались! Или считаешь, со мной вчера случился приступ временной слепоты?