— Катюш, я тут такое узнала про эту Стаську… Ты обалдеешь!

Как только слышу имя стервятницы, сердце пропускает пару ударов. Не то чтобы мне было так уж интересно слушать про нее сплетни… Хотя вру, интересно.

— И что? — спрашиваю, чувствуя, как подрагивают руки.

— Оказывается, ее отчислили еще на втором курсе, — восклицает мама. — Мне рассказала одна знакомая. А потом она устроилась в какой-то бар официанткой и до сих пор там трудится.

О-о… А мне Стася врала, что закончила вуз, работает крутым менеджером. Ух ты, сколько разного выясняется.

— Но главное-то не это, главное, что она в этом баре сверкала титьками и задницей за деньги! — продолжает просвещать меня мама. — У них там такое крейзи меню…

После этой информации мое лицо вытягивается.

Вот оно как, оказывается.

Ну что ж, теперь хоть понятно, как она так шустро сориентировалась и взобралась на моего жениха. Вполне возможно, для нее это привычное дело. И я вот эту прости господи позвала в свидетельницы? Ну дурища!

Впрочем, я-то ее знала с другой стороны. В школе мы были не разлей вода, и потом общались онлайн. Я-то думала, она так и осталась доброй, веселой хохотушкой, моим верным и преданным другом. А оказалось, той Стаськи уже нет и в помине.

— Флаг ей в руки, барабан на шею, — вздыхаю в трубку. — Пусть занимается чем хочет, мне-то что.

— Я вот о чем, — начинает мама. — Ты же не собираешься уступать своего Антона этой стриптизерше? Окрутит в два счета.

— Эм… что? — хлопаю ресницами, силясь понять, зачем она это мне говорит.

— А то, дочка! Парень-то неплохой. Переживает из-за случившегося, звонил мне, спрашивал, где ты теперь обитаешь. Волнуется за тебя.

— Я надеюсь, ты ему не сказала? — громко охаю.

— Не сказала, — тут же заверяет меня мама. — Но ты бы сходила к нему, послушала его версию. Помирились бы…

— Мам, я не собираюсь с ним мириться! — почти кричу в трубку. — Он чуть не занялся сексом с моей дружкой возле моего же свадебного платья! Как ты вообще себе это представляешь?

— Кать, не будь глупой, хороший парень, с деньгами, квартирой. Поженитесь, нарожаете деток…

— Мам! Ты соображаешь, что говоришь?

Но ее уже не остановить.

— С кем не бывает, оступился, — тараторит она как из пулемета. — Но в целом-то положительный, любит тебя, хочет обеспечивать. Тебе самой не надоело выгребать изо всех сил, жить на съемной квартире, неужели не хочешь лучших условий? В конце концов, тебе ли перебирать?

— Что значит, мне ли перебирать? — поначалу даже не понимаю.

— Катенька, ты у меня девочка умная, талантливая, личико у тебя как у ангелочка. Но фигура-то нестандартная… А парням что подавай? Здоровенные титьки и худую жопу как у Стаськи. Так ведь нет таких у тебя. Ты реально себя оцени, в зеркало посмотрись и пойми, что с твоими данными надо хвататься за свое счастье, а не раскидываться им. Не тупи, возвращайся к жениху.

Дольше не слушаю. Бросаю трубку.

Пялюсь на телефон, как на нечто ядовитое.

Не могу уместить в голове то, что услышала.

Мне точно звонила родная мама? Она тоже считает, что я какая-то не такая? Нет, ну она, конечно, любит раздавать советы из разряда: «Катюня, тебе пора худеть». Но подобное я услышала от нее впервые.

Мне так больно и обидно, что трудно дышать. Сердце колотится как сумасшедшее, начинает давить виски.

«Не тупи, не тупи…» — все крутится в голове.

А фраза-то какая знакомая прозвучала из уст мамы. Выражение Антона. Поди, обсудили меня со всех сторон и ну в атаку вдвоем. Так нечестно, между прочим. Это же моя мама, а не его. Почему она за него?

Снова вздрагиваю, услышав очередной звонок.