Вот, пожалуйста, еще одна жертва Белкиного обаяния. Максим Лаврентьев появился у них в поселке недавно. Был он немного странный. Красивый какой-то неестественной красотой, неторопливый и невероятно «правильный». От речи до манеры одеваться – все четко, все безукоризненно. Как Жданова недавно выяснила, он еще и поэтом был. Короче, ни одного положительного качества. И что Огурцова в нем нашла? Долгую неделю она устраивала Максиму всевозможные ловушки, ходила за ним по пятам, применяя на нем весь свой арсенал знаний. Чем уж она его взяла, так и осталось неизвестным. Но поэт сдался, и теперь Белка везде таскала его за собой.

А когда не таскала, то Лаврентьев каким-то загадочным образом оказывался рядом с Катюшей: то предложит пройтись по берегу, то принесет томик стихов. Словом, Огурцовой здесь нужно было еще работать и работать.

– Здравствуй, Катя!

Максим сел рядом со Ждановой.

– Река какая сегодня красивая! – с восторгом произнес он.

Катюша глянула на взбаламученную десятком купающихся воду и не увидела в ней ничего красивого. Но Максим смотрел вперед с неподдельным упоением.

– Чего не купаешься? – сменила тему Жданова. – Огурцова здесь только что была. Уехала.

– Я видел, – спокойно произнес Максим, как будто эти слова его не касались. – Ее кто-то на велосипеде вез.

Этот странный поэт не признавал установленных правил. В поселке за ним уже закрепилась слава Белкиного кавалера, и по всем правилам он должен узнать, что тут такого произошло и почему Огурцову на велосипеде везет не он. Но Максим ничем не интересовался. Он смотрел на реку, щурился и довольно улыбался.

– Она тут чуть не утонула, – возмутилась Катюша. Столько стараний подруги, и все, оказывается, напрасны. Никакой любви и сочувствия.

– Плавать не умеет? – мысли Лаврентьева витали где-то далеко.

– Все она умеет! – Ну и напыщенный тип! Если бы не Огурцова, Катюша ему бы сейчас такое устроила…

– А может, искупаемся? – Максим и в этот раз не заметил возмущения собеседницы. – Давай, кто первый до того берега!

Он потянул футболку через голову.

– Здравствуйте, господа, товарищи, граждане! – громко прокатилось над пляжем.

Испуганные бабушки схватились за сердце, пара карапузов надрывно заплакала, а все остальные повернули головы к пригорку, откуда раздавался мощный голос:

– Поздравляю вас с законным отдыхом!

Говорившего пока видно не было.

– В здоровом теле здоровый дух!

На этих словах голос сорвался, и над берегом послышалось громкое ржание.

– Стас! – подпрыгнула Катюша.

Но уже раньше ее обо всем догадались мальчишки. Забыв о тарзанке, они спешили к берегу.

– Фролин приехал! – толкнула застывшего от изумления Максима Катя. – Стас!

Она еще не знала, куда бежать. Кроме хихиканья, ничто больше не выдавало присутствия новоприбывшего.

– Закаляйся, если хочешь быть здоров, – сквозь смех проквакал голос, и на пригорке показалась корчащаяся от истерики фигура.

– Фролка, ура! – заголосил Пашка и первым побежал наверх.

– Ой, не могу, – утирал слезы Стас, прижимая к себе старый помятый мегафон. – Вы бы видели свои лица. Словно за вами милиция пришла.

Фролин был невысоким крепким пятнадцатилетним парнем с буйными вихрами. И невероятно обаятельной улыбкой. Зная о силе своей улыбки, Фролин постоянно улыбался, отчего его невыразительное и ничем не примечательное лицо становилось красивым. В Стаса был влюблен весь поселок от мала до велика. Он был шутник, балагур и весельчак, знал сотню смешных песен, которые мог без устали исполнять под гитару, и готов был сыпать анекдотами хоть днем, хоть ночью.