В толпе послышались откашливания и охи. Кто-то из собравшихся понял весь абсурд ситуации. Я повернулась к Николаю, в его глазах не было ни капли раскаяния, только высокомерие и самодовольство. Он смотрел на меня, будто я букашка, а он вершитель судеб. Все накопившееся во мне за последние полтора месяца, дополняет бурлящий поток, что зародился от поступка Николая. Ярость множится с бешенной скоростью, набирая мощность летящей кометы, в голове продолжается мыслительный процесс. Среди собравшихся я видела общих знакомых, вероятнее всего, Николай или его отец от них узнали о нашем отъезде. Все это было сделано нарочно. Это не просто его дурь, все продумано и спланировано. Руки сжимаются в кулаки, впиваясь когтями в ладони до боли.

- Ты больной ублюдок! – выдавливаю сквозь зубы, глядя на него. – Неужели ты думал, что таким способом сможешь меня остановить? Ты все это время ломал мою карьеру, не желая, чтобы какая-нибудь выскочка женского пола оказалась лучше тебя. А теперь, когда я собралась уехать в другую страну, ты решил подгадить мне и здесь? – повысила голос. – Ты узнал о нашем отъезде, понял, что скоро мы расстанемся, и вместо того, чтобы повести себя, как нормальный мужик, устроил этот цирк. – метала молнии взглядом в Николая. – Эго твое задето? Так бросил бы меня первый и остался доволен… но нет, чета Давыдовых не прощает подобного отношения. Для них женщина сравни комнатной собачке, должна тявкать и есть по их указке. Кто я такая, чтобы разрывать наши отношения, когда ваше величество еще не наигралось!

- Что ты несешь?! Замолчи! – тихо, но со злостью произнес Коля.

- Не затыкай мне рот! – закричала на него, что есть мочи. – Я не твоя собственность, никогда ей не была и не буду! Неужели ты наивно полагал, что я постесняюсь этих людей и позволю тебе замарать мой паспорт печатью и фамилией вашей чокнутой семейки? – от своих слов самой стало не по себе, ледяная волна прошлась по телу. Паспорт! Где он? Фух, он при мне… чистый, лежит в моей сумочке.

- Закрой свой рот! – выкрикнул его отец, вскакивая.

- Кто вы такой, чтобы мне его закрывать? – повернулась к Давыдову старшему. – Вы монстр и сын ваш такой же. На что вы рассчитывали, проворачивая подобное за нашей спиной? Вы настолько заигрались, что решили, что сможете таким образом заставить меня остаться? Позволить сломать свою жизнь, связаться с вашей уродливой семьей? Вы в каком веке живете? С каких пор у нас насильно, без согласия девушки, выдают ее замуж, заставляют жить с человеком? Заметьте, вы даже не мой родитель… Вы никто! – Николай хватает меня за плечи и встряхивает.

- Замолчи! Слышишь? – рычит мне в лицо.

Рука реагирует, быстрее мозга, дергается и отвешивает ему звонкую пощечину. Успела бы подумать, взяла в руку предмет потяжелее.

- Еще раз ко мне притронешься, я напишу на тебя заявление. – чеканю каждое слово.

Николай отступает на шаг назад. На его щеке красуется красный след от моей руки. Снова поворачиваюсь в сторону присутствующих.

- Ирина Дмитриевна! – обращаюсь к маме Николая, которая все это время сидит белее снега. – Я не знаю, что вас заставляет терпеть к себе подобное отношение, но мне вас искренне жаль!

Она опускает глаза, в уголке ее глаза поблескивает слеза. Мать Коли незаметно для других, помакивает глаза салфеткой. Борис Игоревич сжимает губы в тонкую нить, косясь на собравшихся людей.

- А ты со своим отцом… – направляю палец в мерзавца, стоявшего неподалеку и замолкаю. Мое внимание привлекает яркий блеск кольца на безымянном пальце. От переполняющих эмоций и шока, я совсем о нем позабыла. Срываю кольцо с руки и швыряю в Николая. Внутри происходит мегатонный взрыв, и я вновь перехожу на крик – Мне плевать, как ты это сделаешь, но, чтобы к вечеру, все было аннулировано. – злость сочиться отовсюду. – Повторяю, аннулировано! Не развод, а именно аннулировано. Я из-за тебя урода, не собираюсь пятнать свою жизнь. Я никогда не выходила замуж, не давала на подобное согласия. Мне даже твоей бывшей женой противно быть. Кроме рвотных позывов твоя фамилия у меня ничего не вызывает. Не дай Бог ее носить в действительности хоть секунду! Я в Германию не за карьерой улетаю, а подальше от вашей больной семьи, от тебя особенно!