- Поедем, - подтверждает он, не раскрывая подробностей.

Его скрытность интригует и немного настораживает, но когда он ласково проводит по моей щеке тыльной стороной ладони, а потом властно берет за руку, переплетая наши пальцы, я забываю обо всем.

Не представляю, как ему удалось договориться, ведь курорт спит, но через минуту у входной калитки нас встречает мужчина в форме и пропускает внутрь станции. Еще мгновение - мы садимся в прозрачную кабинку, которая с тихим жужжанием тащит нас в горы.

Даниил не позволяет мне сесть рядом - усаживает на свои колени, заключает в кольцо рук и утыкается носом в мои волосы на затылке. Огромная куртка, которую он мне одолжил, не позволяет мне в полной мере ощутить его прикосновения, но я хитрю - немного расстегиваю молнию и ежусь от удовольствия, чувствуя горячее дыхание на своей шее. Я знаю, что мой маневр не укрылся от Даниила, но он проявляет деликатность и никак его не комментирует. И хотя я не вижу его лица, я чувствую, что он улыбается.

Некоторое время мы едем в тишине. Я наслаждаюсь нашей скромной близостью и бесстыдно ожидаю продолжения. От чувственности момента дыхание сбивается, а понимание того, что я могу повернуть голову и коснуться губами его губ, попробовать его на вкус, кружит голову. Чтобы отвлечься, я задаю вопрос:

- Как тебе удалось запустить канатку? Ночь на дворе.

- Попросил об одолжении друга, - просто говорит он, опаляя горячим дыханием мой затылок.

Его ответ удивляет меня. Девять из десяти знакомых мне парней воспользовались бы шансом, чтобы подчеркнуть свою значимость, принадлежность к особому кругу избранных, для которых не существует ничего невозможного, но Даниил ведет себя абсолютно естественно и просто - без кичливости и желания что-то доказать. И это производит на меня впечатление.

Чтобы устроиться поудобнее, я ерзаю на его коленях, но останавливаюсь, когда крепкая ладонь ложится на мое бедро.

- Перестань, - его голос звучит хрипло. - Я ведь не железный.

Я замираю. Даже дышать перестаю.

- Прости, я... Я не подумала, - пытаюсь слезть с его колен, но он не позволяет. Теперь обе его ладони лежат на моих бедрах, а грудь упирается в мою спину.

- Успокойся, - шепчет он мне прямо в ухо, а потом я чувствую, как его зубы прикусывают мочку.

Минут через двадцать или тридцать в непроглядной темноте я начинаю различать очертания новой станции. Вскоре Даниил ставит меня на ноги и поднимается сам, а потом помогает мне выйти из кабинки.

Уже привычным жестом он берет меня за руку, а у меня в груди вновь разливается тепло. Я не понимаю, как и почему это все кажется таким правильным.

- Ох, - из моей груди вырывается восторженный вздох, когда я оглядываюсь по сторонам. - Где мы?

- На крыше мира, Мирослава, разве не видишь? - Даниил смотрит на меня с еще незнакомой мне мальчишеской улыбкой на прекрасном лице, и я не могу сдержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.

Нет, мы не на Розе Плато и не на Розе Пик. Это новое незнакомое мне место. Кроме сервисной будки здесь нет построек, нет огней. Вокруг только голубоватый в ночи снег и пушистые деревья с мохнатыми лапами.

Заметив, что я замешкалась, Даниил тянет меня к краю деревянного помоста. От открывшейся мне красоты у меня перехватывает дыхание.

Вокруг ни души и так высоко, что редкие ватные облака проплывают далеко под нами, укрывая от взглядов часть светящейся золотыми огнями Розы Долины. Высоко над нами висит бледно-желтый диск луны, а вокруг нее рассыпались миллионы звезд - я в жизни не видела столько на небе!

- Нереально, - я почти онемела от восторга, и мой голос звучит очень тихо и очень низко.