В этот момент я почти благодарна Благову за то, что он не бросает меня: прекрасно понимаю, что он может встать на свой целенький борд и уехать, но он этого не делает, а я не решаюсь подкинуть ему эту идею. В моей ситуации даже его компания лучше чем гордое одиночество.

- Будь осторожна, - мой спутник нарушает затянувшееся молчание. - Тут поскользнуться можно.

- Обойдусь без твоих подсказок! – рычу я, в раздражении глядя ему в спину.

Я не плакса, но идти действительно тяжело. Ноги увязают в снегу, а поломанные лыжи, которые я тащу закинув на одно плечо, то и дело норовят соскользнуть с гладкой ткани куртки, так что мне приходится постоянно поддерживать их обеими руками.

- Помочь? - спрашивает Благов, оборачиваясь ко мне.

- Нет, - холодно бросаю в ответ. Не настолько уж я отчаялась, чтобы принимать от него подачки.

Он равнодушно пожимает плечами и идет дальше, а я чтобы отвлечься вспоминаю все грязные словечки, которые знаю и которые могу применить к своей ситуации.

- Не споткнись, - сухо произносит Благов, указывая на микроскопический снежный занос впереди.

- Да ты издеваешься надо мной! - кричу я.

Он оборачивается. В глазах смешинки, рот кривится в подобии улыбки, которую он отчаянно старается сдержать.

- Ничто уже давно так не развлекало меня, как твое недовольное бормотание, - признается он.

- Я тебе не клоун! - мое возмущение не знает границ. - Хочешь посмеяться - сходи в цирк! Подарю тебе билет, если перестанешь доставать меня.

- Ты мне нравишься гораздо больше любого клоуна, - тянет он насмешливо.

- Ты отвратителен, - выталкиваю из себя.

- А я-то надеялся на благодарность, - вздыхает Благов. - Похоже, глупо с моей стороны предупреждать тебя об опасности, предполагая, что ты не хочешь повторения эпизода в снегу...

Он внезапно останавливается и разворачивается ко мне всем телом, так что я практически налетаю на него.

- ...но если ты не против идеи полежать со мной...

- Да я бы лучше полежала с гадкой змеей!

- Я так и думал, - он уже не пытается сдерживаться, а смеется в голос. - Не злись, мы уже почти пришли.

Действительно, через минуту трасса резко поворачивает вправо, и я вижу цивилизацию и муравейник людей!

В кабинке, спускающейся в долину, вместе с нами едут еще четыре человека, так что я избавлена от разговоров с Благовым. Специально сажусь на противоположную от него скамейку и демонстративно отворачиваюсь к окну, но проплывающая мимо снежная красота оставляет меня равнодушной.

В душе бушует ураган. Если бы мне нужно было дать ему название, пришлось бы именовать Даниилом.

- Не буду тебя благодарить и говорить «до встречи», - говорю сухо, когда мы через десять минут покидаем кабинку фуникулера. - Искренне надеюсь, что больше не увидимся.

Вместо ответа Благов поднимает руку и костяшками пальцев прикасается к моему лицу. От неожиданности я замираю. Пульс ускоряется раз в десять, щеки горят.

- Кровь хорошо циркулирует, - констатирует он. - А я думал, ты совсем окоченела и растеряла свое красноречие, раз не проронила ни слова с тех пор как мы сели в кабинку. Рад видеть, что твой острый язычок на месте.

Почему-то, мне очень хочется продлить ощущение его теплой руки на моей щеке, но я все же отталкиваю ее, чтобы не позволить себе всяких глупостей.

- Убери свою руку! – тяжело дыша, восклицаю я.

- И почему ты так отчаянно сопротивляешься нашей обоюдной симпатии? - спрашивает он с любопытством.

- Наглец! – говорю высокомерно. – Я здесь с парнем. Помнишь такого? Ты с ним ужинал вчера.

- Да ну! – его это известие, похоже, ничуть не смущает. - И где он сейчас?