Кривлюсь, достаю зеркальце, стираю с губ шоколад.

— Мне нельзя не есть, ты посмотри, я и так в обморок падаю. Кстати, могла бы спросить, почему Ткаченко с тонометром сидел. И потом, знаешь, я чувственная, я просто не встретила своего парня, — вот это я, конечно, вру, специально для Майки.

Никого я не хочу встречать, я хочу вернуться на работу и разгрести гору документов. Я очень боюсь, что меня как поставили на должность, так благополучно и снимут из-за больничных.

Но Майку мой ответ устраивает. Она в свои тридцать пять такая же наивная, как я в пятнадцать была. Говорят же — противоположности сближаются. Вот мы с Майкой такие разные. Она верит в гороскопы и карты Таро, а меня волнует экономический кризис в стране.

— То есть ты тоже мечтаешь о нём, о принце? Ты никогда не говорила, стеснялась, наверное.

Встречаюсь с ней глазами. Вообще-то я мечтаю о банкете и чем-то заесть горькую шоколадку от доктора Зло, но пусть будет принц.

— Конечно. Я всё время ищу его. Того самого, вот уже тридцать пять лет. Но мне не везёт.

— Тебе ещё повезёт, — сочувственно гладит меня Майка.

— Как тебе повезло с Ткаченко? — не удержавшись, прикалываюсь.

Поджимаю губы, чтобы не заржать. У подруги горе, а я и вправду какая-то бесчувственная. Обернувшись, смотрю на ряд выше. Ткаченко вернулся в зал и периодически просматривает в нашу сторону. Майка это замечает.

— И всё-таки у вас роман.

— Ага, в двух томах с прологом и эпилогом.

Мы с ней замираем друг на друге. Я боюсь снова ляпнуть что-то не то. Опасаюсь, что она обидится и я потеряю последнего друга. У меня с этим делом туго. Её глаза блестят, в них крутятся слёзы.

— Не смей с ним спать! — Делает выпад вперёд и, вцепившись в мою блузку, скатывается в настоящую истерику: — Поклянись жизнью, что не будешь с ним спать!

Я в эту фигню не верю, но звучит диковато.

— Господи, Майя! — Отклеив её скрючившиеся пальцы, пытаюсь сгладить ситуацию. — Мне есть с кем спать.

На самом деле не с кем, но это её успокоит.

— Поклянись!

— У меня где-то валерьянка была.

— Поклянись!

— Клянусь, клянусь!

Иначе не отстанет.

— Нарушишь клятву — будешь всё время болеть вирусами, тебя выгонят с должности завуча, и ты никогда не сможешь получить оргазм с мужчиной!

Немного подумав, Майя добавляет вдогонку:

— И детей не будет у тебя!

— Майя, ты меня пугаешь, — смотрю на неё искоса, поправляю на груди блузку.

Затем беру сумку, открываю молнию, роюсь внутри, нахожу блистер с коричневыми круглыми лепёшечками из прессованного лекарственного порошка. Выдавливаю в её трясущуюся ладонь таблетку валерьяны.

— У меня бабка повитуха, я не шучу!

— Повитуха — это же что-то хорошее вроде.

— Ты поклялась, Уля! Нельзя предавать друзей!

— По-моему, тебе надо две таблетки. — Выдавив ещё одну, помогаю запихнуть валерьяну подруге в рот.

8. Глава 8

Концерт мне понравился. Банкет вроде тоже ничего, а вот Майка прям разочаровала. Не люблю, когда женщины ради мужчин готовы перегрызть сопернице горло.

Помню, в университете мне понравился один парень. Мы с ним переглядывались, оказывая знаки внимания друг другу, и тут подлетает одна из моих подруг и говорит: «Не вздумай, он занят!»

В смысле?! Ты его в магазине отложила в корзину, или как?! Пришла такая и говоришь: сейчас он меня узнает получше, я волосы в белый покрашу, килограмма три сброшу, и всё у нас получится. Так что ты к нему даже не подходи, он у меня в «отложенных».

Впрочем, медицинская вакханалия продолжается. Удивительно, что в банкетном зале, в миру — преподавательской столовой, они не повесили огромный экран во всю стену с демонстрацией выпячивания петли тонкого кишечника.