– Прямо сейчас пытаюсь не реагировать на твой внешний вид, – нож со скрипом ходил по поджаренному кусочку батона, размазывая желтоватую массу. – Съешь полезную овсянку до последней ложки и скажешь спасибо!

Он говорил тихо, таким тоном, что спорить решился бы только самоубийца.

Ада вздохнула, разглядывая вязкую серую субстанцию на тарелке перед носом. Даваться некуда. Она бросила в кашу хорошую ложку масла и начала есть.

– Ты спустишь ей это на тормозах? – Дина появилась в дверях с мокрым пятном на груди. В глазах, направленных при этом на Аду, испепеляющая злость.

– Ты про что?

– Твою новую родственницу!

Паша нахмурился. Разборки во время еды ни к чему.

– Как одеваться, она сама выбирает. Если мы не справились с эмоциями, виноваты сами, – он невозмутимо смотрел в раскрасневшееся от злости лицо. – Тебя никто не обливал!

Пигалица замерла с ложкой у рта. Логика человека скалы, вставшего на её сторону, радовала.

Дина не унималась, испытывая терпение хозяина дома. Только что пар из ноздрей не шёл.

– Мерзавка испортила мою любимую блузку, – высокий голос сорвался на визг. – А ты ничего не сделаешь?!

Павел отбросил нож в сторону. Желваки заходили на широких скулах.

– Её имя Ада! – сказано с ледяным холодом. – Увеличу сумму на карте. Сможешь купить три новые.

– Но это моя любимая…

Он приподнял бровь. В серых глазах жидкая сталь. Красотка замолчала, проглотив окончание фразы.

– Дина, я вижу, ты позавтракала? – Павел кивнул на выход. – До свидания! Ребята отвезут тебя, куда скажешь.

Она несколько раз хватанула воздух большими губами, но возражать не осмелилась. Яростный взгляд на прощание для ненавистной пигалицы и улыбка полная обожания для хозяина дома. Брюнетка уходила, эффектно покачивая крутыми бёдрами. Зря старалась. Павел ел, не отрывая глаз от тарелки.

Он дождался пока в столовой они останутся вдвоём. И оповестил ровным голосом сквозь сжатые зубы:

– Ещё раз заявишься в таком виде на завтрак, останешься голодной!

– С чего это? Сам сказал, что имею право самовыражаться!

– А я, на завтрак без икоты.

Длинные пальцы не спеша захватили чайную ложку и плавно размешали ею сахар в чашке с кофе. Тонкий звон серебра по фарфору заполнял ароматный воздух столовой. Ложечка легла на льняную салфетку. Спокойный взгляд в лицо ершистого «воробышка» сейчас похожего на «чёрта».

– Ускоряйся. Через пять минут выходим. Нас ждут в клинике, – он взглянул на часы.

Ада подавилась кусочком сыра. Мучительно мыслительная активность отобразилась на раскрашенном лице.

– Мне понадобится час, чтоб привести себя в порядок.

– Зачем? – он пожал большими плечами, промокнул рот салфеткой и с усмешкой уставился на родственницу: – Мне нравится. Ты старалась. Я оценил. Пусть другие порадуются. Почистить зубы и в путь.

Ада уцепилась за последнюю фразу.

– Мне нужно в свою комнату. Почистить зубы.

– В твоём случае хватит полоскания. На остальное нет времени.

Павел поднялся, опередив её намерение рвануть в дверь.

– Стесняешься показать миру такую красоту? – в глазах плясало отражение его личного ада. – Я выдержал и другим придётся! – он опёрся спиной на косяк, демонстративно перекрыв выход.

– Издеваешься? – она скрестила руки на груди. – Никуда не пойду в таком виде! – Получилось не убедительно. Пришлось расслабиться.

Паша оттолкнулся спиной и стал надвигаться, с грацией охотящегося хищника.

– Я предупредил, что после завтрака сразу в клинику. Поедешь как миленькая!

Стоило Аде отставить в сторону чашку с кофе, как попала в захват сильных рук. Она болтала ногами, свисая из подмышки хозяина дома.