- А ты думаешь, постороннего человека допустили бы к вам, да еще сразу после спектакля? – хмыкнула Ася. Она прекрасно знала, что дядя Гоша, конечно, любит рекламу, но еще больше он любит душевное спокойствие своих подопечных. – Хотя… много времени у вас я занимать все равно не планировала. Кстати, об этом. Давай-ка лучше перейдем к работе.

- Жестокая ты женщина, - простонал Стас. – Нет бы, о чем хорошем поговорить, романтичном, на звезды полюбоваться, ты о работе…

В этот момент он был настолько умильно-расстроен, что вызывал даже самое жестокое сердце должно было растаять и поддаться его обаянию. Вот только не Асино.

- Не хочу тебя расстраивать, но, если ты еще не понял, разговаривать с тобой я собираюсь только о работе, - отрезала Ася, подходя к парапету на набережной. – Более того. Взгляни на небо – ни одной звездочки, даже луна облаками закрыта. Но если хочешь – любуйся. Только на мои вопросы отвечай, хорошо?

И едва сдержала смешок, когда актер поднял глаза к небу, чтобы проверить ее слова. Убедился. Тоскливо вздохнул. И только потом уже совсем другим тоном выдал:

- Спрашивай.

И она спросила. Точнее буквально завалила его вопросами, которые в первые мгновенья буквально ставили Стаса в тупик, заставляли задуматься, помолчать и только потом, тщательно подбирая слова, отвечать. Ася действительно прекрасно знала театр изнутри, и понимала, о чем нужно спрашивать.

Стас и сам не успел заметить, как выболтал, с какими трудностями он столкнулся, почему ему интересен образ Артура и многое другое. Голос у парня был мягкий, красивый, такой, что Ася невольно заслушивалась его живыми комментариями. Впрочем, она бы удивилась, будь иначе – любой актер просто обязан уметь вести себя на публике, даже если эта публика – один-единственный человек. А вот что прячется за маской? В это она даже вникать не желала.

Но точно понимала – стоявший перед ней плейбой-сосед действительно талантлив. Хорошо поставленный голос, яркая, подвижная мимика, которая завораживала даже ее и потрясающая работоспособность. Ася чувствовала – вот сейчас он не рисуется, парень действительно «горит» своей работой, и готов трудиться до тех пор, пока не начнет падать от усталости. Для него поклонницы – не свидетельство его достижений, не часть его работы, нет, это живые люди, у которых есть чувства. От них нельзя отмахнуться как от надоедливых мух. Это подкупало. Но на свидание с ним, если он еще раз озвучит это предложение, она все равно не пойдет.

- Почему именно театр? – вдруг озвучила она еще один вопрос, пришедший в голову. Старый, банальный до ужаса. Но ей действительно было интересно.

- Ну в кино я тоже снимаюсь, - невозмутимо пожал плечами преисполненный достоинства Стас.

- Это поэтому я должна была узнать? – сообразила Ася, и расхохоталась, когда парень несколько смущенно кивнул.

- Ай-ай, знаешь, а нарциссизм вроде не лечится, -цокнула языком девушка. – Но, по крайней мере, ясно, почему Капитолина так вздыхала, глядя на тебя. Как же, сама звезда из телевизора ее залила! Нехорошо.

- Ты всегда такая вредная? – Стас непринужденно положил руки на перила по обе стороны от Аси, глядя на нее с высоты своего роста. Почему-то от этого девушка почувствовала себя маленькой и беззащитной, но даже не пошевелилась, чтобы не выдать своего восприятия.

- Не мы такие, жизнь такая, - спокойно ответила она и напомнила. – Вопрос про театр снимается?

- Отнюдь, - возразил Белозеров. – Я действительно люблю театр больше кино. Знаешь, почему? Театр более искренний, настоящий. Ты играешь именно здесь и сейчас, у тебя нет и не может быть второго дубля. И ты должен справиться, сделать так, чтобы тебе поверили. Должен быть максимально искренним.