– Я прощаю тебя, Рамон из рода Айвери, маркиз Лимасский. И возвращаю тебе твой вызов.

В ту же секунду, как отзвучало последнее слово, князь отбросил бледную кисть противника, словно нечто грязное. В воздухе что-то незримо полыхнуло, и несчастный задышал ровнее.

Когда Дариэн Астард подходил к Эленике, затмевая своей огромной фигурой свет из окон, она почти знала, что он ей скажет.

– Теперь вы – моя должница, княгиня, – мрачно сказал он, протягивая руку. Он не стал ждать, пока она сама вернет ему кольцо. Вместо этого мягко, но уверенно разжал ее пальцы, едва заметно погладив запястье.

– Благодарю, сир, – выдавила из себя Эленика, делая самый отвратительный реверанс в своей жизни. – Только прошу вас, постарайтесь найти для меня способ расплатиться с вами побыстрее. Я не люблю оставаться в долгу.

В глазах властелина Хаоса зажглось опасное пламя и тут же потухло в глубокой черноте.

– Не беспокойтесь на этот счет, – улыбнулся он уголками губ. – Однако не забывайте, что вы должны мне кое-что еще.

Он легко коснулся разорванной окровавленной рубашки, сжигая княгиню взглядом. И девушке вмиг стало стыдно.

Она опустила взгляд, чувствуя свою вину. Ведь она поступила нечестно. С другой стороны, почему она должна быть честной с узурпатором?

И тут же вновь гордо подняла подбородок. Дариэн усмехнулся, словно уловил ее мысли. А затем повернулся к праздничному столу и махнул рукой. Тут же на этот зов к нему подошли трое высоких темных с черными волосами, отдающими яркой медью. Одним из них был тот самый, кто уже подавал повелителю меч перед боем.

– Это мои верные рыцари, – сказал князь Хаоса, представив их по очереди. Эленике от волнения удалось запомнить только одного, подававшего оружие. Его звали Раулиан Карсард. И у него был довольно длинный тонкий шрам, идущий от щеки к шее. – Уведите пленника, – приказал князь.

Три мрачных воина обступили лежащего на полу маркиза, а сам Дариэн как ни в чем не бывало почти уже направился прочь.

– Пленника? – не поняла Эленика, наивно хлопая глазами.

Повелитель невинно вскинул брови.

– Конечно, миледи. Пленника. Преступника. Не думаете же вы, что я оставлю на свободе человека, который мечтал и, я уверен, до сих пор мечтает воткнуть мне меч в живот?

Девушка стиснула кулачки в немой ярости. Как ей хотелось выкрикнуть в это надменное лицо, что воткнуть меч ему в живот мечтают все светлые от мала до велика!

Но промолчала, покорно кивнув.

Князь удовлетворенно улыбнулся и вернулся на свое место за столом.

Илона, до этого момента нервно ерзавшая на кресле, вскочила и, наконец, бросилась к брату.

– Спасибо, – проговорила она одними губами, заплакано глядя на княгиню и помогая Рамону подняться с колен. Его бледное лицо быстро приобретало нормальный цвет, но он все еще плохо держался на ногах.

А затем мужчина вдруг выпрямился, отвергая поддержку сестры. И девушка услышала его слова, полные тихого достоинства:

– Благодарю вас, светлая княгиня, за то, что сохранили мою никчемную жизнь. Я не заслужил вашего благородного поступка, но знайте, что отныне моя жизнь и воля принадлежат вам.

– Не стоит, Рамон… – покраснев, проговорила княгиня, которая вообще-то была лишь молоденькой девушкой, не привыкшей к клятвам чести и прочим атрибутам верности своих подданных.

– Нет, стоит, – прервал он, оторвав взгляд от каменного пола. – Я – трус и никчемный воин. Но, клянусь, я постараюсь это изменить, чтобы отныне служить вам верой и правдой.

Трое темных, что все это время стояли рядом, пожали плечами. Один даже не сдержал смешка. А потом Раулиан тихо обратился к Эленике с легким поклоном, что, между прочим, несказанно удивило ее: