– У меня тренировка, – чеканит она. Мэтт чувствует себя полным ничтожеством, потому что он смотрит на свою кружку с благоговением. 

– О’кей, но будь дома к ужину.

– Какой в этом смысл? – Ребекка прячет руки в карманы своей толстовки. – Если Мэтт и Эстер уйдут, а Джозефа и Натали нет?

– Ты что, подслушивала? – Мэтт впервые за утро обращается к ней. 

– Да, – ну хоть не врет. 

Филип встает и складывает часть печенья в пакет, который потом наглым образом запихивает Ребекке в рюкзак. Она наблюдает за его действиями с такой недовольной рожей, что Мэтт не знает, умиляться ему или злиться.

– Значит, поужинаем вдвоем, – Филип возвращается на свое место. Ребекка со вздохом кивает.

– Ладно, нянечка Фил, как скажешь, – потом она обходит стол полукругом, наклоняется к Мэтту и добавляет: – Кстати, раньше было лучше. 

Она легонько царапает то место, где когда-то у него росла щетина, и уходит, на ходу подтягивая штаны. Мэтт давится воздухом. 

Тим пытается орать на нее первые десять минут тренировки – Ребекка немного глохнет, но продолжает игнорировать его крик до тех пор, пока ему самому не надоедает, и он не садится на траву, закуривая.

– Как же вы бесите меня, – Тим выдыхает облако дыма и всю свою ненависть в по-осеннему прохладный воздух. 

Ребекка немножко залипает на его губах – не в сексуальном плане залипает, а просто потому что невозможно не залипнуть. Тим сыграл очень большую роль в ее жизни, и сейчас, даже если они и гнобят друг друга, это всегда больше походит на представление, в реальности же они заботятся друг о друге. Ребекка сама не знает, как такое возможно, учитывая, насколько они разные, но это так.

Эмма с Ребеккой отходят к центру поля, чтобы начать бросать мячи стоящему на воротах Лео. Тот изображает какой-то безумный танец, больше похожий на пляски индейцев у костра, и принимает исходную позицию. 

– А ты не бесись, – Ребекка замахивается и бьет. Попадает точно по перекладине. Мяч с характерным звуком отскакивает от нее, Тим подкрепляет этот звук трехэтажным матом и сообщает, что, по сравнению с частным колледжем, они – дерьмо собачье. – Попробую поговорить с Бреттом.

– Это ничего не даст, Бекка.

– Хотя бы узнаем, агрессивно ли они настроены.

Тим фыркает и делает очередную затяжку. 

Лео ловит брошенный Эммой мяч и стягивает шлем с головы. 

– Бретт? Бретт Далмонт? – он подходит к ним, оставляя ворота. Тим заинтересованно вытягивает шею.

– Ты знаешь его?

– Не я. Моя старшая сестра Мия. У них была короткая интрижка пару недель назад. 

Ребекка открывает рот, Эмма вскидывает брови и выдает многозначительное «опа». Тим встает, отряхивая штаны. Он поворачивается к Ребекке:

– Так сколько ты говоришь, он и Эстер уже вместе? 

– Полгода.

Она роняет клюшку на землю. У нее внезапно начинает плыть перед глазами, но она прикусывает губу и улыбается, игнорируя это. Не сейчас. В идеале – никогда. 

Она тебе никто, Ребекка, она просто девчонка, она никто. 

Но под кожей жжется и печет. Она хочет разбить Бретту лицо в мясо.

– Знаешь, что делать? – кажется, настроение Тима резко приподнимается.

Ребекка пихает его в плечо:

– Разберусь.

* * *

– Возьми меня с собой.

Ребекка хлопает ресницами, вероятно, думая, что это как-то по-особенному действует на Мэтта. Но… Но, да, он кретин, потому что на него в самом деле это действует по-особенному. 

Он заставляет себя держаться и думать своим мозгом, а не волчьим.

– Эм, нет, – отвечает он, поправляя воротник на куртке.

– Почему? – Ребекка почти ноет, и это чертовски мило, если не вчитываться в коричневую хитринку на донышке ее глаз.