– Да, дед, я тупой. Не видел, – отозвался он, смиренно опустив голову вниз. – Я доверял ему. – Парень вложил все свое скудное актерское мастерство в свои слова и мимику.

– За спасение брата даю еще один шанс. Последний. Иначе потеряешь не только клуб, но и все, что имеешь, – жестко сказал Даниил Юрьевич и быстрым шагом направился к полицейским, которые снова хотели с ним переговорить.

Петр остался вместе с медсестрой, теперь сидевшей рядом с Дэном. А вскоре пришел и его лечащий врач – еще раз осмотреть раненого.

– Почему у него слезы на глазах? Ему больно? – спросил вдруг Петр, глядя на иглу в вене брата.

– Боли быть не должно, анестезия, – покачал головой пожилой, но статный, как какой-то величавый князь, врач с роскошными седыми усами и аккуратной бородкой. – Знаете, молодой человек, жизнь – странная штука, а человеки, – он так и сказал – «человеки», – они вообще необъяснимые существа. У вашего брата может быть много причин заплакать в таком вот сне, в пограничном состоянии.

– Да неужели? Ни разу не видел, чтобы он рыдал, – отозвался Петр, глядя с огромным удивлением на то, как по бледным щекам брата катятся крупные слезы. Так в детстве плакала Инга, троюродная сестричка Дэна, когда ее обижали. Петр любил ее обзывать, а Дэн защищал, и это был еще один повод для того, чтобы подраться. Они не могли жить мирно.

– Не видели? Ну, посмотрите теперь, – рассеянно отозвался доктор и погладил бородку. – А, вы знаете, этот парень – везунчик.

Петр знал. И лишь кивнул.

– У него проникающее ранение брюшной полости. Но! Не задеты ни внутренние органы, ни крупные сосуды. Не у многих такие «счастливые» раны, поверьте. Процентов восемьдесят моих пациентов с ножевыми ранениями так легко не отделываются. Или даже все девяносто. Ваш брат потерял много крови, да, к тому же за счет порезов была дополнительная кровопотеря, но, думаю… – На этом доктор замолчал, потому что увидел, как его пациент медленно открывает глаза. Правда, он почти тут же закрыл их вновь. Но потом опять распахнул, словно боролся сам с собой.

– А вот и пришел в себя наш друг, – весело сказал врач, склоняясь над Дэном. – Добро пожаловать, Денис Олегович.

Парень едва заметно улыбнулся. Выглядел он очень плохо. Но ямочки со щек никуда не исчезли.

– Я где? – с трудом произнес он чужим голосом.

– В больнице, где еще. Вас прооперировали, – любезно сообщил ему доктор. – Можете считать себя везунчиком – самое страшное обошлось.

– Я весь вымазался в твоей крови, – сказал Петр злобно. – Ты идиот. На кого ты там нарвался? Кому поаплодировать?

– Просто… подрался, – сухими, как песок, губами произнес очень тихо Дэн, понимая, что комната кружится вокруг него совершенно самостоятельно, а во всем теле царит невероятная тяжесть.

– Просто ты кретин! – заорал вдруг его кузен, давая выход эмоциям. А это он позволял себе очень и очень редко. – Ты что, скотина, решил, что ты всемогущий? Решил умереть и воскреснуть, как Лазарь? Ну, с кем ты там подрался? Кто это был? Кто тебя так уделал?

– Гопники, – прошептал Денис, чувствуя, что его тошнит.

– Которые даже вещей твоих не взяли? – сощурился кузен.

– Молодой человек, успокойтесь, пожалуйста, – вмешался доктор. – Я понимаю, что вы за брата волнуетесь, но…

– Не волнуюсь я за него, – отозвался сердито тот. – Ну, Дениска, ты опять добился, что вокруг тебя все будут стоять на ушах.

– Ага… Петь, я сейчас сдохну, – произнес Лаки Бой, чувствуя себя больше, чем просто омерзительно. – Почему я здесь, а?

– Потому что я тебя нашел, – фыркнул его брат. – Если бы не я, ты бы загнулся от потери крови. Кстати, твой отец бросает все и прилетает завтра. Дед уже вовсю носится по больнице. Лера увидела тебя без сознания сразу после операции, и у нее началась истерика. Она отдыхает сейчас в соседней палате, ей успокоительное вкололи.