Я громогласно поздоровалась.

— Доброе утро, малявка, — небрежно сказал Федор.

— И тебе привет, обезьяна.

— Молчи уж.

— Все ссоритесь? — миролюбиво спросила Настя. — Вы же брат и сестра, должны быть одной командой.

Мы с Федькой одновременно фыркнули.

Настя поспешила на кухню к маме — помогать. Я тоже честно предложила свою помощь, но мне вновь было велено убрать квартиру.

— Пока тебя куда-нибудь не унесло, — сказала мама и добавила загадочную фразу: — В объятия к библиотекарю.

— К кому-кому?

— Иди уже, — подтолкнула меня к выходу родительница. — Ой, Настенька, а что твой папа предпочитает из мясных блюд?..

Что ответила ей Настя, я не слышала. Крикнув, что начну уборку, как только позвоню, я поспешила в родительскую комнату, нашла там мамин телефон и набрала номер Димки.

— Да? — он взял трубку почти сразу, и голос у него был хриплым, чужим.

— Рота, подъем! — рявкнула я басом. Так меня, вернувшись из армии, любил будить брат. — Боевая тревога!

— Что, Бурундукова, с ума сошла, а сказать некому об этом? — осведомился Димка.

— Ну ты и... А как ты узнал, что это я? — искренне восхитилась я.

— Поверь, я тебя всегда узнаю, — отозвался одногруппник. — Чего тебе не спится, ты же сова?

— Ах, меня разбудили крылья любви. Они у меня на спинке прорезаются, — отвечала я. — Щекотно.

— Это ты от Смерчинского, что ли, звонишь? — поинтересовался Димка все тем же хриплым голосом и прокашлялся.

Дыхание у него было тяжелым.

— От Хренчинского, — не стала я вдаваться в подробности. — А чего это ты так дышишь часто, друг мой? Занимаешься непристойностями?

— У кого что болит, воистину... Пока ты там сидишь со своим любимым, я, между прочим, на пробежке, — обиженно отозвался друг.

— Ты бегом занимаешься? — искренне удивилась я.

Димка, конечно, не то чтобы накачанный малый с огромными трицепсами и совершенными бицепсами, но вид у него вполне спортивный, и, честно сказать, он на физре из парней самый лучший на всем потоке. Кстати, пару раз он даже за честь университета вступался на спортивных олимпиадах, спартакиадах и на межуниверситетских соревнованиях. В этом они были похожи со Смерчем: оба любили мячики, только если Дэнни, насколько я помнила, увлекался баскетболом и волейболом, то Дмитрий занимался футболом. Еще на первом курсе мы всей группой пару раз ходили поддержать его в составе команды сначала факультета, а потом и университета.

— Занимаюсь и тебе советую, — отозвался Димка тем временем, и я, кажется, услышала, как мимо него проехала машина.

— Ладно, занимайся дальше. Слушай, Дим, у меня форс-мажор, — призналась я. — Ну, из-за нашей встречи. — Что, парень не отпускает? — прямо спросил Чащин.

— Какой парень? — сначала не поняла я.

— Денис который. Он же Дэнни, он же Дэн, он же Смерчинский, он же...

— Он же Смердяк, я поняла, кого ты имеешь в виду, — перебила я друга. — Дурак ты, Чащин. Буду я еще о таком своего... парня спрашивать. Дело в другом. Сегодня вечером мои предки встречаются с предками невесты брата. И я должна присутствовать на этом торжестве. У Федьки свадьба скоро, — пояснила я. — Вот старшие и хотят поближе познакомиться. Поэтому давай встретимся пораньше, часа в два, скажем, идет? У меня дел сегодня много, ужас просто. Я тут за Золушку.

— Идет, — повеселел голос Чащина. — А я-то подумал, ты пожадничала меня угощать, Бурундукова.

— Я щедра, как никогда, — хмыкнула я, рассчитав, что как раз к половине второго убраться я точно успею, съезжу на встречу с Чащиным и вернусь к ужину. — А еще я, кажется, знаю, что делать с англичанкой... — И я пересказала ему наш со Смерчем разговор относительно сдачи экзамена по иностранному языку. Дмитрий стал еще веселее, и распрощались мы на прекрасной ноте, даже никак не подколов друг друга.