Предложение я поддержала, потому что тоже успела проголодаться, жертвуя всем во имя красоты, и мы с Майклом, заняв свободный столик неподалеку от барной стойки, отлично пообедали блюдами из меню, которое нам принесла расторопная официантка. Пока ждали заказ и ели, я не забывала бросать любопытные взгляды по сторонам и отмечала, что публика сюда ходит весьма обеспеченная, вальяжная и даже в этот, глубоко послеобеденный час, зал с тридцатью столиками занят больше, чем наполовину.

Ближе к чаю хэдж рассказал мне о распорядке вечерних программ, которые различались в зависимости от дня. Точнее ночи. Так с понедельника по четверг играла лишь живая музыка, причем только с шести вечера и до полуночи, а вот с пятницы по воскресенье было уже повеселее: выступало и кабаре, и певцы, причем аж до трёх ночи.

Сегодня, кстати, было воскресенье, но Майкл сразу заверил, что на всю ночь меня без подготовки никто не выпустит. Две-три, максимум четыре песни для разогрева и взаимного знакомства с публикой, а потом четыре дня на подготовку к решительному завоеванию местного Олимпа.

- А сейчас давай обсудим репертуар, - заявил мой добровольный импресарио, сыто откидываясь на спинку своего стула. – Песенка про Полин хороша, но больше подходит для кабака, чем для ресторана. Знаешь ещё что-нибудь, но посерьезнее?

- Дай подумать… - Мне действительно пришлось серьезно покопаться в памяти Элизабет, чтобы в итоге неуверенно пожать плечами. – Знаю десяток романсов, но вряд ли они будут востребованы здесь. Из более или менее подходящих знаю «Шепот судьбы» и «Летнюю ночь», но это не джаз, скорее стиль «романтик». Новогодняя, думаю, пока не актуальна, но её слова я тоже отлично знаю. Можешь предложить сам, время порепетировать у нас есть.

- «Шепот судьбы», говоришь… - заинтересованно прищурился хэдж и довольно ухмыльнулся. – Отличный выбор. И к образу идеально подходит. Идем наверх, там есть ещё один рояль, хочу тебя послушать.

Честно говоря, я и сама очень этого хотела, поэтому с радостью приняла его предложение и, подхватив пальто, поторопилась за мужчиной, расплатившимся за нас обоих. И это очень хорошо, потому что цены в данном ресторане были мне пока совершенно не по карману. А ещё хорошо то, что мужчины этого мира считали само собой разумеющимся делать такие вещи без просьб со стороны женщины: открывать перед ней дверь, подавать руку, оплачивать совместный обед…

Хорошо. Очень хорошо!

На втором этаже ресторана по словам всё того же Майкла, охотно знакомящего меня с жизнью внутри общины, располагались как административные помещения, так и вип-кабинеты, причем не только для еды, но и отдыха иного толка. Сам хэдж совершенно этого не стеснялся, я тоже не спешила (особенно после посещения борделя!), так что с любопытством вошла в просторный кабинет, где кроме рояля стояли мягкие кожаные диваны и длинный стол. Судя по всему, это был один из тех самых вип-кабинетов, где отдыхали самые богатые и взыскательные клиенты.

Издалека оценив мягкость диванов, прошлась оценивающим взглядом и по антуражу, определив его для себя, как «гангста-стайл». Кажется, в моём мире это называется «нуар»: много черного, кожа, дерево; акценты – золото, бордо, бархат. Сдержанная роскошь и в то же время китч – в комнате даже потолок был выкрашен черным!

Рояль, само собой, был черным, лакированным, без единого пятнышка, но стоило Майклу сесть за клавиши и ловко пробежать по ним пальцами, как я неосознанно затаила дыхание – да он настоящий профессионал!

- Распеваться будешь? – Пальцы хэджа жили своей жизнью, извлекая из инструмента всё новые и новые чарующие звуки, так что мне пришлось приложить усилие, чтобы просто сосредоточиться на беседе.