Я совершенно не похожа на девиц Айдановых – очень красивых, фактурных, балованных. Может, тёте Геле и не удалось родить сына, зато все её дочери – как на подбор. Жемчужины и бриллианты, которые, как оказалось, ждут достойной огранки.

Я лично собиралась избежать этой сомнительной чести. Как-нибудь без меня. Дяде я благодарна за всё, но быть инструментом в его руках и выходить замуж за непонятно кого не собиралась.

Я выйду замуж по любви. Только так. А припрёт – проживу и без подачек со стола богатеньких родственников.

Может, я наивная и бесстрашная, но всегда была уверена, что не пропаду. Найду работу, переселюсь в общежитие или сниму квартиру, окончу институт и буду жить, как захочу, а не по чьей-то указке.

Картины в своей голове я рисовала очень даже смелые.

А вечером, затаившись с Шушей на втором этаже, наблюдала за разворачивающимся действом с долей интереса, но без фанатизма.

Восемнадцатилетняя Шуша-Сусанна – кладезь информации. Она вываливала сплетни и домыслы, а также достоверную на двести процентов информацию на мою голову. Шуша ещё не совсем вошла во взрослую жизнь, её контролировали строго, а поэтому у девчонки было одно развлечение – собирать «в стане врага» слухи и щедро делиться ими со мной.

– Короче, это мезальянс, – жарко шептала она мне, пока гости добирались до порога дядиного особняка, – сам Вознесенский – из дворянского рода, жутко богатый тип, папа ему не ровня. Зато его сын – незаконнорожденный. Бастард. Ублюдок, – методично перечисляла она все «регалии», которые успела собрать по закуткам этого удивительно «доброго» дома. – Он даже фамилию отца не носит. Но папа решил, что это всё фигня. Главное – власть и деньги самого Вознесенского. Там традиции уходят глубокими корнями в древность, но это, как ты понимаешь, не так важно. Бабло сейчас актуальнее. А за сыном Вознесенского дают хорошее «приданое».

Мама дорогая. Ну, что за век, ну, что за нравы, когда приданое дают за мужиком?

– Жених старый и уродливый? – поинтересовалась я, потому что у меня в голове не укладывалось, как в современном мире может твориться подобная дичь.

– Не. Вроде молодой, – в Шушином голосе слышалось сомнение.

Именно в этот момент гости решили всё же почтить дом Айдановых своим присутствием.

– Смотри, смотри, какой красавец! – гундела под ухом Шуша. – Повезло Яське, за такого и замуж выйти не грех.

Сердце сжалось в груди и перестало биться.

Чёткий профиль. Рельефные губы. Волосы, словно поцелованные ветром.

Это же он, мой Ян. Тот самый, что однажды спас меня. Тот самый, с которым я начала встречаться, влюбилась по уши и мечтала о взаимности.

Какая же я глупая наивная девочка.

А он… Он женится на моей сестре!

2. Глава 2

Я сидела, словно пыльным мешком из-за угла трахнутая. В ушах – шум, перед глазами всё плывёт. Сбоку о чём-то шепчет Шуша, но я её не слышу. Я могу лишь наблюдать, следить глазами за гостями, что приехали на смотрины.

Мозг фиксирует каждое движение, жест, мимику всех присутствующих. Я будто наблюдаю за чужим кино, которое мне смотреть запретили, но я всё-таки подглядываю тайком.

Айдановы стоят, как изваяния. Дядя Эльдар в костюме-тройке, с галстуком. На носу у него – очки в золотой оправе. Поредевшие волосы плохо скрывают плешь, что хорошо видна с высоты. Но он до сих пор смотрится представительно, респектабельно, дорого. Блистательный адвокат, что построил собственную империю, которая, как оказалось, постепенно рушится. Ничто в этом мире не вечно.

Тётя Геля застыла с пластмассовой улыбкой на ярко накрашенных губах. Ей не шла помада. Ей не шла эта причёска с локонами возле ушей. Она делала тётю похожей на болонку – глупую, но отнюдь не дурашливую, а злобно-агрессивную в душе. Открыто бунтовать она не станет. Сглотнёт всё, особенно после дядюшкиных вливаний в мозг.