– Беременна.

8. Глава 8. План

Обсуждая с подругами тему беременности, Агата часто любила повторять, что она категорически против абортов. Каждая жизнь бесценна с момента зачатия – бесспорно, и она всячески осуждала тех, кто шел на это по собственной воле.

Но теперь, когда нежеланная беременность настигла и ее, первой мыслью, как ни странно, было избавиться. Она не могла заставить себя не думать об этом еще и потому, что Вильгельм не выглядел удивленным или озадаченным услышанной новостью. Он вел себя, словно все так, как должно быть. Словно он планировал это с самого начала.

Все улыбки, нежность, забота теперь казались кусочками одного пазла. Значит, ради этого он ее и купил? Получить ребенка? Но к чему тогда сложности, зачем подбирать рабыню, непременно похожую на бывшую пассию?

Пытаясь найти ответы хоть на часть вопросов, Агата трижды перечитала раздел «Прав и обязанностей», касавшийся потомства. По всему выходило, что дети принадлежали к роду того дракона, кровь которого текла в их жилах. Они признавались полноценными гражданами Шитара и получали полную дееспособность после окончания обучения в специальной академии для полукровок. Правда, только в том случае, если они обладали магическими способностями. Если же полукровка рождался неодаренным, то его оправляли в школу сервиса, то есть, по сути, выше обслуживающего персонала ему было не подняться.

Про самих же рабов, вынужденно ставших родителями, не говорилось ровным счетом ничего.

Положение осложняло еще и то, что с известием о беременности достопочтенный Хелвин стал бывать дома гораздо реже. В голове навязчиво крутилось, что теперь, когда он получил от нее все, что хотел, следующие девять месяцев она проведет в одиночестве.

Доктор выписал ей какие-то витамины, призванные облегчить токсикоз, но Агата смыла их в унитаз, как только осталась одна.

В тот вечер Вильгельм к ней больше не прикоснулся. Оставил ее в своей комнате, а сам заперся в кабинете, о существовании которого раньше она не подозревала. В него вела дверь прямо из спальни, скрытая в тени за большим шкафом.

В итоге, лежа одна на огромной пустой кровати, Агата в первый раз со времени своего появления в Шитаре позорно разревелась. Плакать было упоительно хорошо. Вся безнадежность разом обрушилась, безысходность заставляла поминутно всхлипывать. Она так и уснула, размазывая слезы по подушке.

А на утро, даже несмотря на преследующую ее тошноту, нашла в себе силы разнести комнату Вильгельма ко всем чертям. Кровать сломать было нереально, но, хорошенько размахнувшись стулом, она разбила зеркало в ванной, и получившимися осколками вспорола подушки и пуховое одеяло. Разворошила постельное белье в стоявшем в углу комоде, порвала все, до чего могла дотянуться. Несколько раз бросила стулом в свисающую изящную люстру, и успокоилась только тогда, когда несколько десятков килограмм хрусталя с оглушительным перезвоном ударились об пол. В потолке остался торчать крюк, на который был подвешен светильник. Никаких проводов, никакого электричества. Интересно было бы узнать о принципе работы, но она выкинула это из головы, раздумывая, что будет крушить дальше – бить окно или пойдет ворошить бумаги в незапертом теперь кабинете?

Решила начать с окна.

Вид из него был такой же унылый, как и из других частей дома. Ущелье, камни, безжизненная пустошь с редкими птицами, кружащимися высоко в небе. Разбить его оказалось не такой простой задачей. Ей трижды пришлось бить по стеклу многострадальным стулом, прежде чем на нем появились хотя бы трещины.