На следующий день я старательно работаю, исправляя последние недочеты в программном коде. Запиваю свое сонное состояние крепким кофе, заказываю на дом китайскую лапшу и две пиццы, выбегаю в продуктовый за сигаретами.

Звонок в дверь раздается так неожиданно, что я даже подскакиваю на месте. Компьютерная мышка дергается у меня в руке. Я лениво соображаю, кто это может быть? Вечер же. Неужели Саша?

От мысли о ней у меня становится горячо в паху. И пускай мы плохо расстались, если она сейчас войдет в мою квартиру, то через минуту останется без одежды...

На пороге стоят Кристина и Мила.

– Привет, папочка! – ко мне тянутся маленькие руки, и я присаживаюсь на корточки, обнимая дочь:

– Привет, малышка! – а потом смотрю укоризненно на Кристину: позвонить или написать заранее не могла? А если бы я был не один?

Кристину, конечно, не особенно беспокоит, есть ли в квартире кто-нибудь еще. По-хозяйски она сбрасывает с себя легкую кофточку, оставляя на тумбе, и остается в вышитом пайетками серебристом топе. Хороша, зараза. Вообще, Кристина – настоящая красавица. Таких, как она, называют роковыми женщинами. Но меня уже давно не трогают ни ее формы, ни томный взгляд из-под длинных ресниц. Я лишь пропускаю ее мимо себя, все еще глядя сердито и сухо.

Кажется, я начинаю догадываться, почему она оставила мне квартиру.

Сначала я верил ее признаниям, что стены общего жилища будут напоминать ей о прошлом. Зная ее эмоциональность – это казалось довольно логичным объяснением. Она, конечно, забрала немало вещей, а я выплатил ей нехилую компенсацию за ее долю в квартире, но в целом лично меня такой вариант устраивал. Я собирался сделать ремонт и остаться жить здесь. Теперь мне было ясно: Кристина отдала мне квартиру, чтобы вот так вот беспардонно заявляться сюда в любое время дня и ночи... Если бы я переехал, вряд ли она стала бы приезжать так в мой новый дом. А эта жилплощадь для нее навсегда останется «общей» – хоть и не юридически.

У Милы в бабушкином доме нет своей собственной комнаты – а здесь детская все еще в таком состоянии, словно дочка ушла погулять, а вечером вернется и будет тут играть и читать свои любимые книжки про динозавров. Как я должен объяснить ребенку, что скоро все ее вещи окончательно переедут в новый дом, а ее старая детская будет перекрашена и переделана в мой рабочий кабинет, куда я поставлю несколько компьютеров, массивное черное кресло на колесиках и вентилятор?

Но пока Мила отправляется в свою детскую, а Кристина располагается в столовой, принимаясь невозмутимо заваривать зеленый чай.

– Мы ненадолго, – объявляет она. – Мила не могла найти свою любимую книгу, и мы решили, что наверняка оставили ее здесь...

– Ты могла бы позвонить мне, – отвечаю я. – Я поискал бы и завтра привез. Ну, или на днях.

– Мы были недалеко, – отрезает бывшая жена.

– А если бы меня не было дома? Или я был бы не один?

Кристина смотрит на меня долго и пронзительно, а потом кривит губы:

– Что, уже нашел себе новую шлюху?

Будь в квартире только Кристина, я бы давно выставил ее за дверь. Но вместе с ней Мила. Бывшая жена использует дочку как щит, за которым можно укрыться от моих попыток выдворить ее прочь.

Поэтому я терпеливо жду.

Когда они наконец собираются уходить, я предлагаю отвезти их на автомобиле. На Кристину мне плевать, а вот Мила в легком платьице и может замерзнуть, пока доберется до дома на метро – на улице к вечеру как-то очень резко холодает.

Кристина милостиво соглашается, и я везу их домой. По дороге Мила донимает меня вопросами о том, когда мы пойдем в детский парк и кукольный театр. Я говорю, что скоро.