Я не раз становился свидетелем разных эмоций, да только сейчас сердце готово было выпрыгнуть из груди от чувств. Эмоций, что не давали вздохнуть. Боли, что я ощущал всей кожей.

Я держал ее, но она все равно просачивалась, а девушка прекратила попытки. Потому что видела тщетность попыток. Один из врачей с очень добрым сочувствующим лицом повернулся к ней и…

Она зажала рот руками. Попятилась, врезаясь в меня. Такая хрупкая и сильная одновременно. Как же я хотел помочь ей, хотел сказать, что понимаю, что все будет хорошо со временем. Оно излечит.

Да вот только кому сейчас это было нудно? Мне, чтобы угомонить чувство вины, не пойми откуда взявшееся? Скорее всего да. Потому что девушке, что сотрясалась крупной дрожью и отрицательно крутила головой по сторонам.

– Нет, мамочка, нет… Пожалуйста. Ты не можешь меня оставить. Я же одна останусь.

Меня пугала бесцветность ее тона. Безжизненность голоса. Я же… Да черт, я понятия не имею, что делать сейчас с ней! Я не знаю ее!

– Я сочувствую, мисс, но вы же понимаете…

Она бросила раненый взгляд на кровать. Поразительно насколько еще десять минут назад человек лежал с улыбкой, давал тебе наставления, а потом…

Потом в один момент он превратился в труп. Страшный, такой до боли чуждый. Мне захотелось схватить ее в охапку и вытащить ее отсюда. Спрятать от этой боли, несправедливости…

А потом я почувствовал вибрацию. Не своего смартфона. Ее. Она вздрогнула. Затем завибрировало у меня. Телефон, связанный с биржей. И просто так оттуда не вызывали… Как говорится, беда не приходит одна.

Мне всегда казалось, что я не боюсь смерти. Своей. Я оказалась права. Потому что как только я увидела сочувствие и сожаление в глазах врачей, я умерла.

Это не больно. Нет боли, нет эмоций. Вообще ничего. Вокруг даже казалось воздуха не было. Полнейший и безоговорочный вакуум. Все происходило словно со стороны, на автомате.

Вибрация ворвалась в мою жизнь внезапно. Телефона, что игнорировать было нельзя. В прошлой жизни. В той, где я жила. Сейчас же… Я на автомате достала мобильный и даже не глядя вырулила его.

В это мгновения меня грубо встряхнули. Он развернул меня к себе. Безразлично скользнула по нему взглядом. Безразлично и холодно. Он тоже смотрел жестко, без каких бы то ни было иллюзий.

– Я все понимаю. Возьми себя в руки. Возьми и иди дальше. Включи телефон.

Я чувствовала, что ему тоже пришло сообщение. Только какой смысл это имело? Никакой.

– Нет.

– Простите. Организуйте кремацию, я оставлю указания электронно.

Я ощетинилась. Но и шагу не успела ступить как почувствовала укол в бедро. Ах ты! Взглянула на него с ненавистью. Он не имеет права отнимать к меня возможность собрать ее в последний путь. Пусть даже это может стоить не жизни!

– Ты…

На большее я просто не нашла сил. Это не снотворное, но явно какой-то транквилизатор. Врачи вообще не удивились. Еще бы, такой стресс. Мысли путались. Мамочка…

– Я никогда своих слов на ветер не бросаю. Я эту женщину не знал, но тебя вытащу.

Он легко подхватил меня на руки и я прикрыла глаза. Кажется в сознании меня удерживало только злость размером с океан. Из-под полуприкрытых век смотрела на него с ненавистью.

Он же раздавал указания, что было для меня как сплошная тарабарщина. Я невероятным усилием воли, злости, не знаю чего повернула голову к постели.

Там лежала моя мама. То, что от нее осталось. Ее лицо расплывалось и я мысленно воспроизвела его, потянулась рукой. Почему так пусто? Это не боль, это нечто большее. Заполняющее легкие до отказа.