- Андреас, ты не вовремя, - перешла я на немецкий.

- Моя маленькая фройляйн не в духе, - отозвался друг.

- Мигрень, собака, замучила, - добила я агента русским выражением, не переводимым адекватно на немецкий язык.

- Не знал, что у тебя есть собака, ты ж ее голодом заморишь, - как и ожидалось, не понял меня друг.

- Поэтому, нет у меня никакой собаки, зачем звонишь, есть работа? – сразу перешла на деловой язык я, голова просто не давала нормально воспринимать информацию, но поняла, что меня хотят, и срочно, буквально завтра, причем на другом конце света.

- Ты понимаешь, что я смогу добраться туда только через сутки? – спросила я у Андреаса.

- Завтра, в семь утра тебя будет ждать частный самолет в твоем задрипанном аэропорту, - а это уже другой уровень, подумалось мне, собрав себя по частям, я села и дала положительный ответ на предложение Андреаса. Может мне удастся выкупить ту студию в Москве намного раньше, чем мне представлялось. Не очень большая, но просторная и светлая, раньше такие выделяли художникам, а сейчас, можно купить, но стоят они дорого, а мне как раз такую и нужно, чтобы устроить мобильную студию для фотосессий, которые тоже приносят хороший доход. Нужно срочно приходить в себя, чтобы завтра, на приватном острове, чувствовать себя в силах угождать очередному миллиардеру, ради частной съемки маленького, семейного торжества на пять сотен приглашенных гостей.

- Погоди, Андреас, - я почувствовала, что он уже готов положить трубку, всегда краток и лаконичен, - можешь сделать мне одолжение? Узнай все об одном человеке, по своим каналам?

- Он в Германии?

- Нет, скорее всего, в Москве, как-то связан с Артемом Славянским, партнер или работает на него.

- Во что ты ввязалась? – Проницательный Андреас как всегда знал обо мне все.

- Не переживай, на этот раз все законно, - я скрестила пальцы, моя последняя выходка с бумажником была совсем не законной, - его зовут Денис Ольшанский, бывший спортсмен, пловец.

За одиннадцать лет знакомства с Андреасом, я ни о чем его не просила, уехав из Берлина, я оборвала все связи, но он сам как-то умудрился найти меня в России, когда нам исполнилось восемнадцать лет. До переезда в Берлин, мы с родителями жили в относительно маленьком Подсдаме, всего двадцать с лишним километров от столицы, а разница ощущалась во всем, особенно в людях. Эдакая дворцовая картинка жизни, с абсолютно деревенским менталитетом. Я никогда не хотела выделяться, но соседки, знавшие моих родителей всю жизнь, судачили о нас всякое, помните пословицу про свинью и грязь? Я слышала ее каждый день, вот где на своей шкуре ощутишь всю прелесть жизни в провинции. С тех пор, я все время хотела затеряться в мегаполисе, чтобы вокруг только незнакомцы, и никто не мог тебе сказать, что ты не принадлежишь их маленькому, зашоренному миру. Так мы переехали в Берлин, а там, с Андреасом мы оказались в одном классе, и я никогда не обращала внимания на щуплого высокого парня в очках. Нет, моей страстью были брутальные плохиши, благодаря которым я научилась курить, таскать все, что хорошо запрятано и угонять чужие тачки, и это все в тринадцать лет.

Родители никогда не говорили, но именно это стало последней каплей, и мы переехали в Россию. Я была совсем не дурой и поняла их мотивы, самое ужасное, что мы переехали не в Москву, а в заштатный миллионник на периферии, это был удар, ниже пояса, я не собиралась менять новоприобретенные привычки, а потом встретила Лианку. Она одна приняла меня такой, какая я есть, правда, она не знает о моих берлинских бесчинствах, но она как доверчивый олененок Бемби, стала мне всецело преданной подругой, и я не хотела ее разочаровывать, ни тогда, ни сейчас. Именно поэтому, я не хотела ни посвящать ее в свои проблемы с законом, ни расспрашивать о Денисе. Боже, столько лет прошло, а он до сих пор остается для меня идеалом мужчины, никогда не забуду нашу первую встречу, но нет, не буду даже вспоминать, он наверняка не помнит меня совсем. Но, даже опозорившись перед ним сейчас, я не намеренна была отступать от мысли, что он может быть моим, и не просто на время, а навсегда!