Я теряю дар речи. Что мне сказать на это? Мы больше, чем друзья? И если да, то кто мы друг другу?

Когда я ничего не говорю, Герман продолжает:

— Думаю, после того, что случилось в продуктовом магазине, я не хотел, чтобы кто-то начал говорить лишнего про тебя. Может, будет лучше, если все будут думать, что ты моя девушка?

Я молчу, давая этой мысли уместится в своей голове. У меня никогда не было парня. Я всегда была в стороне от этого, я часто наблюдала за другими парами, которые целовались, держались за руки... были счастливы.

И я совру, если скажу, что никогда не желала такого для себя, конечно, я никогда не думала, что у меня так может быть. Никому не нужна такая, как я, зашуганная, боящаяся прикосновений и впадающая в панику из-за всякой ерунды. Я кусаю внутреннюю сторону щеки, в груди завязывается тревожный узел. Я все еще не понимаю, почему Герман возится со мной, почему он так мил, так заботлив.

Могу ли я притвориться его девушкой? Я и так держу его за руку большую часть дня, но не из-за того что мы пара, а совершенно по другим причинам. Я чувствую себя уверенной и счастливой, когда я с ним, так что вполне смогу проводить с ним все свое время.

Но что, если он захочет меня поцеловать? А захочет ли? Позволю ли я ему? Я не знаю. В голове так много неизвестных.

И тут же я вспоминаю, что говорили о Германе его друзья, что сказала Вика... Герман захочет большего, чем просто поцелуй, а я не думаю, что смогу ему это дать. Что-то подсказывает мне, что это плохая идея, но любопытство побеждает, потому что в глубине души я хочу быть его девушкой, пусть даже это и не совсем правда.

— Если ты будешь всем говорить, что я твоя девушка, то, как ты сможешь встречаться с другими девушками?

Я не хотела обидеть его своим вопросом, но, видимо, обидела, потому что на его лице появляется глубокая хмурость, его брови сходятся вместе. Мягкий свет в его глазах темнеет, и я дрожу от холода, который пронизывает меня насквозь.

Его настроение портится, и я не знаю почему.

— Забудь об этом. Давай просто ляжем спать, утром нам на занятия.

Он впопыхах встает, хватает пустые пивные бутылки с тумбочки, несет их на кухню и с громким лязгом швыряет в мусорное ведро. Я подпрыгиваю от этого звука, задаваясь вопросом, что именно я сказала не так. Я не хочу его терять, но теперь не знаю, как все исправить. Он прислоняется к барной стойке, низко опустив голову...

Скажи что-нибудь, Ксюша...

Прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово, он громко вздыхает и направляется в коридор. Мое сердце громко стучит в ушах, и я сглатываю бетонный комок, который встал у меня в горле.

— Спокойной ночи, — бормочет он и захлопывает дверь своей спальни, этот звук, хотя и тихий, но пронзает меня насквозь.

Я встаю, обхожу диван и направляюсь в свою комнату, чтобы приготовиться ко сну, в моей голове крутится так много вопросов. Интересно, он понял, что не сможет встречаться с другими девушками? Хотя нет, он понял что в его жизни может стать меньше секса, ведь все будут знать, что он в отношениях. Или это было что-то другое? Может быть, мне следовало просто согласиться, не задавая лишних вопросов?

Свернувшись калачиком в постели с беспорядочно перемешанными мыслями и тяжелым сердцем в груди, я закрываю глаза, надеясь на беспробудный сон.

21. Глава 19

Герман

Второй раз за неделю меня будит пронзительный крик Ксюши. На этот раз нет никакой путаницы, это очередной кошмар. Я сразу понимаю, что делать.

Я нужен ей.

Я встаю с кровати и через секунду оказываюсь у ее двери. Берусь за ручку и поворачиваю ее, с облегчением обнаруживая, что она не заперлась, как в прошлый раз. Открыв дверь, я обнаруживаю, что в комнате достаточно светло, шторы открыты и мягкий лунный свет проникает через окно.