И все это в одном шаге от Марины Александровны! Не откажешься без скандала. Ну все! Без меня меня переселили… Пусть всего на десять дней, но факт остается фактом! Что-то крякнув в знак вынужденного согласия, я с визгом застегнула молнию на куртке и получила новый удар — не в спину, а прямо в лицо. На миг исчезнувшая из поля зрения Марина Александровна выплыла в прихожую, держа в руках нечто яркое, спрятанное в полиэтиленовую упаковку.

— Халатик можешь не брать…

Я готова была выругаться похлеще негра из гарлемского гетто! Где вы были вчера с вашим халатиком! Завтра он мне не нужен! Или нужен? Я униженно поблагодарила и брякнула, что ужасно опаздываю.

Но я опаздывала пешком. Мне нужно было взбодриться и вдохнуть прохладный воздух. Это выше моих сил, выше… Я чувствовала себя взбесившимся подростком и ничего не могла с собой поделать. Я швыряла одежду в сумку с разными витиеватыми матюками, но легче не становилось. Тогда я села, спрятала лицо в ладонях и заплакала. Громко. Точно ведь, как подросток. Стало легче, но незначительно. Я умылась, подвела глаза и переоделась.

С этой секунды буду думать только об уроках, буду честно отрабатывать свою тысячу — работать, работать и еще раз работать! Как завещал великий Ленин и как учит здравый смысл почти что свихнувшейся женщины! Я запретила себе доставать мобильник — никаких мужиков и никаких котов. Я даже книжку читать не хочу! Лучше смотреть вокруг, замечать печали и радости окружающей толпы. Рожи постные. Улыбка только на лице тех, кто нашел, над чем поржать в сети. Уперлись в книги, телефоны, газеты… Все в себе, на остальных плевать. Вот и я буду так делать. Засяду сегодня за ноутбук, который сунула между вещей. Скажу, что делаю презентацию — и хрен вы меня заставите вести с вами светские беседы!

Однако вечером меня спасла эсэмэска от сестры: «Ты еще в центре?» Я, как дура, кивнула экрану телефона и потом только набрала в ответ — «да». Сестра предложила выпить кофе в нашей старой кофейне. «Возвращение во взрослую жизнь?» — написала я в ответ, усмехаясь, но она тут же прислала грустный смайлик. Блин…

Я набрала ее номер, но Аришка не ответила. Ну е-мое! Разве так можно… Я же последние нервы сожгу с этой идиоткой! Первое апреля было вчера — и мы как-то хором его продинамили. К счастью! Ни Вадим, ни его мать не подумали, что я разыгрываю их с ключами. Как-то мы к переменам слишком серьезно относимся — как бы в этот переломный момент не сломаться самим.

Я снова была первой, но заказала сразу два кофе. Сестра не должна опоздать. От офиса можно пешком дойти, рабочий день закончился полчаса назад. По инерции я сунулась в ВК и прочитала сообщение от Тони: «Было б зашибись, если бы коты умели в письменной форме излагать свои проблемы. Вчера серый начал давать себя гладить. Сегодня опять кидается. Думала, с ушами непорядок. Сводила к ветеринару. Все нормально. Дали ошейник. Говорят, должен снять агрессию. Будем ждать и надеяться. Вообще, все они такие разные, но такие классные. Людишкам у них еще учиться и учиться… Держи еще фотки…»

— Привет…

Арина не дала мне досмотреть фотографии. А лучше бы я смотрела на кота. На сестре лица не было. От субботнего задора не осталось и следа. Вопрос, в чем дело, застрял у меня между зубами. Арина молча придвинула к себе чашку. И я поняла, что правильно сделала, не заказав тортик.

— Ну? — только и смогла я выдавить из себя.

— Я там долго не задержусь, — выдала Арина и уткнулась носом и глазами в чашку.

— Ты можешь говорить прямо?

Теперь она хотя бы смотрела прямо мне в глаза. Ее же блестели, но наличие туши творит с женской нервной системой чудеса.