– И о пицен тоже? – спросила у него, поджимая губы.

– Что ты знаешь о своей матери, Нереа?

Тыльная сторона его ладони коснулась моей щеки, и я сдержала инстинктивное желание потянуться за ней следом. Хотелось заурчать и закрыть глаза, наслаждаясь незамысловатой, но такой редкой для меня лаской. Господи, Нереа, держи себя в руках, он и так благодаря нюху знает о твоем желании, держи хотя бы лицо.

– Она была человеком, подбросила меня после рождения отцу, больше я ничего не знаю, – пожала я плечами.

Мои знания о ней были скудными. Бабушка Тея, мать отца, почти ничего не знала о ней, а отец Титус злился каждый раз, когда я заводила с ним эту тему. Так что после сметри бабушки я больше никогда не спрашивала у него ничего про мать. Слышала лишь от него претензии, что я слишком на нее похожа – поведением, повадками, внешностью, разным цветом глаз, что он считал особенным грехом.

– У волколаков не бывает разного цвета глаз, – произнес Айвен и поднял мой подбородок вверх, вынуждая меня задрать голову. – Это особенность сильфид**, коренных жителей северо-восточных земель империи Кедлар. Твоя мать была сильфидой, и судя по пицен, сильфидой леса. Ты ведь замечала, что именно среди деревьев у тебя прибавляются силы? Разве он тебе не благоволит?

– Да, – выдохнула я, с жадностью слушая всё, что он мне сейчас говорил.

– Твоя тетя – сильфида, и судя по выводку цикад, который вскоре вылупится, она находится в плену уже двадцать лет, – кивнул мне за спину, где пицен продолжала восседать на плече Свайна, который чертил на ритуальном капище какие-то неведомые мне символы.

– То есть моя мать тоже была… Отец взял ее силой?

Мне было тяжело осознавать реальность, хотя я уже давно знала, что Титус – не благородный волк, а равнодушный и циничный архей, жаждущий больше власти и влияния. И если даже меня он готов отдать на откуп в угоду достижения цели, не стоит удивляться, что жизнь каких-то сильфид не имела для него совершенно никакого значения.

– Этого мы не узнаем, птичка, но сегодняшняя ночь будет решающей.

– А Свайн? Что вообще происходит? Я думала, вас напичкали ядом, вы ведь не могли освободиться, и я решила, что…

– Тише, – его палец коснулся моих губ, заставляя меня замолчать. – Он один из нас. У него свои интересы в этой ситуации. Не бойся, этот яд подействовал всего лишь в первый раз, мой организм приспособился, так что больше я не оставлю тебя в опасности.

– Если вы больше не в плену, мы можем убежать. Керук знает брешь в куполе, там немного охраны. Но нужно поспешить, они близко.

Я посмотрела в сторону темного мертвого леса, слыша приближающиеся к нам голоса.

– Нет, Нереа, мы останемся здесь. Если не уничтожить эпицентр проблем, червоточина будет шириться, кровить и всё равно нас догонит, – пояснил мне Айвен, а затем глянул на Свайна. – Ты закончил? Скоро полночь.

– Да, всё готово, – ответил Свайн, пока Керук, сжав ладони в кулаки, исподлобья наблюдал за его действиями.

Я заскользила взглядом по символам на капище, настороженным мужчинам, и ощутила, как в воздухе разлилось напряжение.

– Но зачем для этого проводить ритуал?

Мой голос звучал жалобно, выдавая мой страх, который я не могла скрыть.

– Изначально нам нужны были доказательства причастности Титуса и Райдзена к преступлениям против Уложения, мы хотели прервать их ритуал на последней стадии, но с приездом Утера планы поменялись.

Губы Айвена при упоминании Утера, своего друга, как он считал, презрительно скривились, но я увидела мелькнувшую в глазах горечь. Его задело вероломное предательство.