Еще тогда, когда она прыгнула в пропасть, он перепугался не на шутку. И потом, в камере накинулся больше из-за страха за нее. Он не понимал, почему эта принцесса так засела в его голове, и гнал прочь мысли о том, что она могла завладеть его сердцем. Ведь это лишь все усложнит. А он не намерен был отступать от своей цели. Слишком долго он шел к этому, слишком многим пожертвовал.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Фэрион решил принять ванную. Слуги быстро наполнили небольшой бассейн, и он, раздевшись без их помощи, с блаженством погрузился в горячую воду. С некоторых пор он предпочитал не подпускать слуг близко к себе. С того дня, когда одна из служанок, что прислуживала ему и в постели, попыталась воткнуть отравленную иглу ему в сердце. Прямо во время секса с ней. Спасли годами наработанные рефлексы, и мгновенно отозвавшаяся магия. Смертоносный металл не успел даже кожу поцарапать, остановленный невидимым щитом, а вот служанка умерла мгновенно, сраженная смертоносной аурой, возникшей вокруг императора. Магия тьмы, его сила и его же проклятие, действовала безотказно, когда речь шла о том, чтобы забрать чью-то жизнь.

Горячая ванна расслабила его, выгоняя из головы все заботы и тревоги, и он ненадолго задремал. Проснулся от того, что почувствовал чьей-то присутствие. Кто-то ходил по гостиной, слишком шумно, чтобы Фэрион этого не услышал. Наскоро вытеревшись полотенцем, он схватил с крючка халат и, накинув его на себя, выскочил из ванной, держа парочку заклинаний наготове. Увидев, кто к нему пожаловал, император тут же отпустил магию. А потом до него дошло, что он так и не запахнул халат. Фэрион понял это по покрасневшему лицу гостьи, и по тому, как она, охнув, сразу отвела взгляд. Усмехнувшись, он затянул пояс.

- Смотрите-ка, кто решил заглянуть ко мне. Ваше Высочество, вас так впечатлили мои слова про наказание? Решила все же согреть мне постель? Неужели, я настолько неотразим? Или тебя так привлекает мой титул и богатства?

- Да как ты смеешь?! - от стыда и возмущения девушка стала совсем пунцовой.

В два шага подлетев к нему, она занесла над ним руку, собираясь дать пощечину, но Фэрион схватил Лив за запястье и прижал к себе.

- Не стоит этого делать. Я ведь могу и разозлиться. И тогда моя постель покажется тебе лучшим выходом.

Он и вправду злился, но не на нее, а на себя. Ведь ему совсем не хотелось ее отпускать. И это было не просто вожделение. Такая хрупкая и нежная, принцесса утопала в его объятиях, робко замерев то ли от страха, то ли от неожиданности, и ему безудержно захотелось уложить ее на кровать и сделать своей. Услышать учащенное дыхание, увидеть, как она будет извиваться под ним, ощутить мягкость ее тела и познать каждый его уголок. А потом войти в нее и заставить кричать от удовольствия. И повторять это снова и снова.

Почему-то он был уверен, что в постели она совсем не такая, как те, что были у Фэра до нее. Невинная, робкая, неопытная - это возбуждало похлеще откровенных нарядов его последней любовницы.

Осознав, наконец, что происходит, девушка дернулась, вырываясь, и Фэр, тоже очнувшись от грез, с неохотой отпустил ее.

- Убирайся, - выдохнул он, с трудом успокаивая разгоряченную кровь - Уходи и больше никогда здесь не появляйся. В следующий раз я не стану медлить, и ты все же узнаешь, каково это - заниматься любовью с императором.

Ландариум

Лошади домчали нас до города за полчаса. Дорогу от академии содержали в отличном состоянии, и мы ехали, как по гладкому льду. Аркадия встретила нас шумом и суетой. Городок хоть и был небольшой, но цивилизация успела добраться и до него. Водопровод и канализация были подведены почти в каждый дом, а улицы замощены и освещены. Городская стража добросовестно поддерживала порядок, и преступлений тут было на порядок меньше, чем в той же столице. Окраина была полна рабочего народа, спешащего по делам, кареты и двуколки рассекали людской поток, и те с неохотой уступали путь.