Может поэтому и не заметила, что у мужа любовница появилась.

Но сейчас в груди ноет. Не отпускает. Не успокаивается. Заставляет сомневаться во всём.

Что мне делать? Хватать Кирюшу и бежать? А где гарантия, что Дубинин снова не найдёт?

Или в полицию бежать? С криком, что я работаю с бывшим мужем и у него дочь больная. Так и вижу реакцию.

Я чувствую себя беспомощной. Это убивает. Разъедает кислотой отчаяния.

Не могу придумать способ, чтобы защитить сына. Даже не знаю, отчего именно защищать.

– Но ты всё равно думаешь, что опасность есть, – Юра правильно понимает моё молчание. – Без повода.

– Я не могу этого объяснить… Просто чувствую.

– Понял. Идеи есть, чего ты вообще хочешь? Как решить эту проблему?

– Я не знаю.

Прячу лицо в ладонях. Судорожно вдыхаю. Под кожей мороз беснуется. Царапается ледяными иглами.

Не знаю.

Ничего сейчас не знаю.

Я не могу найти решение проблемы, когда даже не знаю, что это за проблема. У меня на руках ноль фактов.

Лишь вибрирующее ощущение в груди.

– Я подумаю, что можно узнать и сделать, – обещает Юра, мягко прикасается к моей ладони. Я отслеживаю это движение, поэтому не дёргаюсь. – Но мне до конца недели нужно вернуться в столицу.

Я киваю. Я не жду мгновенной помощи.

Пока перевезу маму к себе. Комплекс у меня под охраной. Сын будет с ней оставаться. Осторожность не помешает.

А дальше буду действовать по обстоятельствам.

– Ты можешь поехать со мной, – внезапно предлагает Юра. – Вряд ли Дубинин тебя выследит за это время. В новой обстановке обдумаешь всё.

– Я не хочу напрягать, – сомневаюсь в этой идее.

– Не напрягаешь. Поедешь?

Я не воспринимаю предложение Юры с восторгом. Ехать вместе… Это кажется неправильным.

Немного царапает в груди страхом. Остаться с мужчиной наедине, в чужом городе…

Спрятанные инстинкты вновь мигают, чтобы не глупила и не делала ничего, из чего потом выбраться сложнее.

Глубоко вздыхаю, прогоняя беспокойство. Я ведь знаю Юру достаточно, чтобы доверять ему. Чтобы сына на него записать!

Может, я не знала мужчину долго до фальшивого брака. Но знал интернет. И те, с кем я работала.

И проведя мини-исследование, я убедилась, что Юре можно доверять.

Можно и сейчас, так? Это ведь лучший вариант.

Уехать, сменить обстановку. Успокоиться и обдумать без призрака Саввы за спиной.

Я соглашаюсь. И спешно собираюсь, пытаясь успеть всё за короткий срок. Юра выезжает рано утром и из-за назначенных встреч ждать не может.

Поэтому всё успеваю за один вечер. Пакую вещи, объясняю всё Кирюше. Открываю больничный через знакомую.

Раньше бы я жутко переживала, что подвожу людей. Хотелось быть ответственной и профессиональной, но сейчас мне плевать.

Генеральный меня подставил. Почему я должна стараться ради него?

– Мы о таком не договаривались, – шипит Игорь Валерьевич, когда я ему сообщаю о больничном. – Ты обязана отработать, Марьям!

– Я болею, – даже не стараюсь сделать свой голос хриплым. Упаковываю вещи сына.

– Слушай…

– Я беру больничный на два дня. А могу продлить до конца отработки. Хотите?

– Я тебе рекомендации испорчу.

– А я – вам. Мне тоже есть что рассказать. Поэтому, Игорь Валерьевич. Мы либо сотрудничаем. Либо воюем.

Наверное, генеральный улавливает что-то в моём голосе. Потому что больше не спорит.

А я сама удивляюсь своей хладнокровности.

Но у меня вместо крови – жидкий азот. Состоящий из праведного гнева, дрожащей злости.

Всегда так происходит, когда страх отпускает.

Плачу – воюю.

Так было и при разводе. И когда увольнением грозили. И сейчас.

Потому что я сама Дубинина загрызу, если он к сыну прикоснётся.