— И чем обязан?

— Слушай, я не настроена состязаться сейчас с тобой в остроумии. Устала. Поэтому вот твой кофе. — Я прошла к его кровати и протянула стаканчик, проигнорировав пристальный взгляд мужчины.

Только в следующий миг он вдруг сделал быстрый выпад, и я оказалась в одной его руке, а кофе — в другой. Стас изящно обезопасил стаканчик, не пролив ни одной капли, пока я опешила от его наглости, и перехватил меня за шею. Не зарядить ему в лоб стало едва ли возможным, но я совладала с рефлексом.

— А ну пусти! — прошипела я, когда он притянул меня ближе.

Никого мне еще так не хотелось в равной степени и убить и спасти. Еще бы! Зря я тратила собственные ресурсы на этого психа?

— Чего ты добиваешься? — прорычал он мне в лицо, сжимая жесткие пальцы на моем затылке. — У тебя должно быть дел по горло, а ты все кофе мне носишь! Только не говори, что у тебя совсем нет самоуважения настолько потакать моему брату! Ты свои ноги на каблуках давно видела?

— Я испытываю на тебе экспериментальную энергетическую манипуляцию, — изобразила я равнодушие. — Без меня и этой ЭЭМ ты бы уже умер. Поэтому мне приходится за тобой ежедневно наблюдать.

— Что? — растерянно выдохнул он, и его хватка ослабла. — И все?

— А ты что думал? — дернулась я, но он не выпустил.

— Стоять, — потянул меня ближе. — Что за манипуляция? Где об этом сказано?

— В твоей карте, — соврала я.

— Я не подписывался ни на какие эксперименты.

— А тебе и не надо было. Угроза твоей жизни была достаточной, чтобы мне не понадобилось никаких согласий. И ты, вообще-то, можешь сказать «спасибо».

— За что? — презрительно скривился он. — Ты же знаешь, что я — тварь последняя. Зачем ты меня спасаешь?

— Я — врач, вообще-то. И это — для науки, Стас. Мое отделение сотрудничает с институтом, нам нужны рабочие ЭЭМ для спасения жизней. Но за «ноги на каблуках» спасибо.

И я нагло улыбнулась, глядя в его глаза. Его взгляд наливался свинцом, а зубы сжимались так, что я слышала их скрип.

— Я не позволю тебе использовать меня в своих целях, Ива, — угрожающе прорычал он.

Зря я взялась дергать его за хвост. Очень зря. То, что он тут валяется, создало весьма обманчивое впечатление его безопасности. Но это далеко не так.

— Я спасла тебе жизнь, — нагло врала я, не узнавая себя вообще.

Я же понимала, что именно его бесит. Мы с Игорем сделали его заложником собственной драмы. Игорь рвался между дружбой со мной и любовью к брату. Именно любовью. Я видела, с каким отчаянием он спасал его жизнь на операционном столе.

23. 22

Мне казалось, если ему этого не удастся, он никогда больше не возьмется за скальпель. И я не могла позволить случиться самому страшному. Стреляя в Стаса и спасая его, я спасала Игоря. Если бы только Стас об этом знал…

А он, похоже, все понял. Со свойственной ему проницательностью.

Стас разжал пальцы… и вдруг глянул куда-то за мое плечо. Я обернулась. В палату вошли двое мужчин. По одежде можно было предположить, что кто-то из службы Горького. Но в такое время?…

Стас подобрался, возвращаясь на кушетку, а один из охранников шагнул ко мне и протянул бумажку.

— Доброй ночи. Приказ о переводе Стаса Князева.

— Куда? — Я даже не взглянула на документ. — Со мной ничего не согласовали.

— Это секретная информация, — холодно возразил охранник. — Вы же знаете о ситуации.

— Я ничего не знаю и не отдам его вам до разъяснений.

Только тип вдруг толкнул меня к стенке и впечатал больно в нее лицом, а позади прозвучал выстрел.

***

Когда я думал, что ко мне подошлют киллера, то очень ошибся. Эти двое на пороге — не охранники и не служба безопасности. Это было видно по взгляду, запаху, оружию и манере его держать. Ну и время для визита совсем не подходящее. Вернее, оно было выбрано во избежание шума. А еще у них было распоряжение сменить охрану у моих дверей — в коридоре было пусто. Молодцы, все продумали. Ребята планируют сработать чище, чем я ожидал — увезти подальше и пристрелить. Хороший план…