Да, не без этого. В последние полтора года этот отдел был будто проклятым. Люди в нем просто не задерживались. Сменили руководителя – стало еще хуже, через месяц были сданы два контракта с неточностями в формулировках.

Эти неточности стоили нам дорого. И не со всеми мы еще разобрались.

– Эдуард Александрович, я приносила вам резюме кандидатов, – подает голос Кристина, – есть очень хорошие варианты.

Зря она влезает, на самом деле… Я это понимаю. Меньше всего Эдуард Козырь любит обосновывать причины своих решений и что-то кому-то доказывать. Как он решил, так и должно быть. И разбираться с кадровым директором, зачем именно ему приспичило взять конкретную кандидатуру переводчика в обход всех собеседований и аудирования, Козырь не будет.

– Ветров, – тон Эда повышается на десятую долю децибела, но это уже означает, что он выходит из себя, – номер телефона той девушки. Вы с ней мило общались, я видел. Не заставляй меня тратить мои ресурсы на её розыски.

Ну, спасибо, приятель. Выручил, так выручил: Кристина при словах «мило общались» только больше хмурится. Но ведь ни черта не мило мы с Викки разговаривали. Так – она очень старалась меня доконать.

Хватало же наглости иметь ко мне претензии.

Но Эду на это все наплевать – он явно закусил удила и не намерен слезать с меня, ни с живого, ни с мертвого. И если ему нужна Викки, он её и вправду найдет. А ссориться с Козырем мне вообще не с руки.

– Я знаю только старый её номер, – хмуро произношу я, доставая из кармана телефон, – она могла его сменить.

– Ничего, если что, пробьем новый, – Эд бросает взгляд на телефон, распаковывая сообщение с контактами Викки, – отлично.

Ему шибануло. Что такого Титова успела ему наболтать, чтобы настолько запасть именно Козырю, который вообще-то много видел в жизни посредственностей?

– Гудок идет.

Я смотрю на Эда, который уже прижимает к уху смартфон. Взгляд у него уже отвлеченный – он глубоко в своих мыслях, ему не до нас.

– Виктория? – на лице Козыря расцветает обольстительная улыбка – да, Вика с той стороны трубки точно её не увидит, но эта улыбка всегда отражается на тональности голоса. – Виктория, вы готовы услышать самое непристойное предложение в своей жизни?

Естественно, это ирония, естественно, он имеет в виду зарплату, но не сто процентов меня в этом уверены. Есть те пять процентов, что сомневаются. Или – пятьдесят…

Дальше Эд переходит на японский – и это потому, что на самом деле собеседование у Викки продолжается!

Но судя по тому, что улыбка Эда не гаснет ни на секунду и на его лице все больше проступает удовлетворения, – Вика его прошла. Прошла!

Она будет работать в одной фирме со мной.

Эта мысль пронзает меня, встряхивает подобно еще одному удару тока. И сразу до тошноты резко накатывает отвращение.

Она! Будет! Работать! Со мной!

Да черта с два я это допущу!

Я…

Я что сейчас делаю?

Я иду вперед. Разорилась на новую блузку и жакет по старой нищебродской привычке «покупай приличный костюм перед тем, как выйти на новую работу». Слава богу, мне дали несколько дней «на решение своих проблем».

Да, я не буду выглядеть как-то «по статусу» этой фирме, но новая блузка – она и в Африке новая блузка. Не «плюс сто» к статусности, но хотя бы десяточку прибавить можно.

И все-таки, а-а-а!

Я иду вперед. К машине, которая должна отвезти меня на мою внезапную новую работу.

Это напоминало какой-то обкуренный сон.

Ну, а где ещё, по-вашему, позавчерашней сокращенке лично звонил крупного концерна и предлагал очень вкусное место работы. Вот так просто, без собеседования.