– Провоцировать?

– Именно.

Она подошла к нему, приладив к трубке щеточку для уборки полок от пыли.

– Ты раззадорил меня, показал, как интересно может быть рядом с профессионалом и тем, кто умеет делиться опытом, а потом решил захлопнуть витрину и показать, что это не для меня.

Она включила пылесос и некоторое время занималась устранением последствий ремонта. Артем не сдвинулся с места. Он наблюдал за ней и терпеливо ждал, когда она закончит жужжать на всю кухню.

– Дело только в этом?

Она, кажется, удивилась. Ей не надо было искать его. Артем всегда был на виду. Ей не надо было мстить. Это было так низко. Не передать словами, как больно от одного только предположения, что она лезет в его жизнь, чтобы напомнить о себе, когда он не хочет помнить ее.

– Я бы не пришла к тебе, Золотарев, если бы не дети и нищета вокруг.

Артем нахмурился. Он видел что-то свое и похоже не верил ей.

– Что за запах? – спросил он, наверняка имея в виду теперь кажущуюся везде фальшь.

– Это правда, – повторила Ира, а потом опомнилась! – Крендельки!

Она сунула ему в руки щетку, развернулась на пятках и бросилась к духовке. Тут же вскрикнула, споткнувшись о стул, проглотила ругательства, но успела наградить Золотарева обвиняющим взглядом.

– Что?! – откликнулся тот незамедлительно с озарившей лицо веселой улыбкой. – Скажешь я виноват?

– По-твоему, это смешно?! – прошипела Ирина, пытаясь справиться с болью, вперемешку с криком и возмущением.

Он определенно был причастен к ушибу ее левого мизинца, но Иру волновало другое.

– Я совсем забыла о них, – проговорила она, перестав кусать себя за губу. – Неужели сгорели?!

Из открытой дверки повалил не то пар, не то дым, застив собой пространство вокруг, заставил закашляться и замахать руками. Однако, через несколько секунд все стало улетучиваться в открытое окно. Туда же ушли звуки дрели, остатки пыли и нагревшегося дерева.

– Сгорели?

Ира подняла глаза на своего спасителя, качнул головой глядя на румяные печеньки, плавающие в море сгоревшего сахара.

– Тебе совсем плевать на меня, Назарова? – спросил Золотарев, резко поменяв тему от кулинарии к отношениям. – Живешь, как ни в чем небывало, печёшь рогалики.

– Я не имею права, – Ира кашлянула, пытаясь сделать что-то с задеревеневшим горлом.

Он вернулся к «нашим баранам». Но этому разговору (вероятнее всего на повышенных тонах и слезами на глазах) не суждено было случиться, потому что хлопнула дверь, послышался щелчок двери, звуки сбрасываемой обуви и быстрые шаги по коридору.

– У нас пожар? – прокричал Лешка и бросился к мойке. – Мы видели дым!

Он наткнулся на Иру, отпружинил от нее, словно резиновый мячик и уставился на Золотарева.

– Привет! – буркнул он, а потом посмотрел на Иру совсем другим взглядом. – А он что тут делает?

– Чинит нам полку, – ответила Ира, решив оставить все воспитательные речи на потом. – Спасает от угара.

– Он сам ее нам и сломал.

– Лёш, – начала Ира, нахмурившись поведению мальчика. – А где Арина?

Мальчишку – хозяина дома не стоило распекать в присутствии другого мужчины. Особенно, если «чужой» был взрослее, сильнее и успешнее.

Вот только Ира не помнила, где набралась этих премудростей – не то на кафедре психологии во времена открытых уроков, не то от телевизора, перед которым засыпала, подложив под голову конспекты.

Она не стала отчитывать племянника, но пообещала, что проведет воспитательную беседу, когда они останутся вдвоем.

– В коридоре плетется! – отмахнулся Лёшка в сторону прихожей. – Где ей ещё быть?!

Он пошел на Золотарева и стал похож на бычка или на щенка вдруг понявшего, что он очень взрослый и у него есть обязанности.