– Но мне нравится, когда человек – не дурак, чтобы поржать над собой. Принесу чашки и пончики. Ты ведь ешь пончики?

В данное мгновение Ира поглощала все. Вредная еда атаковалась клетками мозга и... Ира предпочитала не думать, что ей придется делать потом, чтобы избавиться от ее последствий на боках и бедрах.

– Ира! Ира! Хватит!

Крышка ноутбука ударила по пальцам, заставив Иру с возмущением взглянуть на того человека, который дерзнул сделать это. Прервавшим работу была все таже Елена Дмитриевна. Возмущенная кадровичка стояла возле рабочего стола Иры при полном параде и с сумкой на перевес. Плетенный ананас на ее сумке и тот покачивался в сторону Иры, как будто укоряя за то, что она увлеклась и бросилась в работу, словно в омут головой.

– Все уже ушли! – проговорила женщина. – Твои матершинники тоже!

Ира открыла ящик стола, достав акт и счет по выполненным работам. Золотарев упростил ей задачу, но только Ира знала правила игры.

– Все! Назарова! Все! Что ты тянешь мне это?! В бухгалтерию надо нести! Не мне!

Ира вздохнула, кивнув. Подняла руку и ахнула!

– Пятница! Конец рабочей недели! Сделаешь все остальное в понедельник!

– А сами?.. Почему вы еще здесь?

Ира поднялась из-за стола, покрутившись на месте.

– Рабочий день заканчивается в пять, а сейчас, между прочим, седьмой час вечера!

– Потому что такая же увлекающаяся, как ты, – ответила кадровичка ворчливо. – Пойдем уже.

Вместо того, чтобы пройти к стоянке на заднем дворе или отправиться к метро Елена Дмитриевна повела Иринку на соседнюю и такую вечно праздничную Никольскую улицу.

– Предлагаю пропустить по рюмашке, отметить твой прием на работу и окончание рабочей недели.

Карта Золотарева еще продолжала жечь кармашек Иры своим наличием, но вовсе не потому, что она боялась сорваться и потратить с нее хоть что-то. Она переживала о том, что может потерять ее. Мысль о том, что ее нужно было оставить на столе начальника пришла к ней только сейчас.

– Я не могу.

Ира подергала ремешок сумочки, чувствуя, что краска смущения залила грудь, шею и стала неуклонно подбираться к лицу. Она не привыкла быть хоть чем-то хуже других. На первом курсе универа устроилась на работу, чтобы иметь не только совсем не дешёвые правовые пособия, но и покупать особо понравившиеся шмотки, забегать с девчонками в кафе и ходить танцевать в клубы.

– У меня, – она оборвала себя на полуслове. – Сейчас, я не могу позволить себе это.

У нее была каждая копейка на счету и тратиться на выпивку в более, чем недешевом баре Ира не собиралась. Она ведь потом изведет себя думами о том, что можно было бы купить мелким на потраченные деньги.

– Да знаю я, – отмахнулась Елена Дмитриевна и потянула дверь в симпатичное заведение, от которого веяло мясом и дымком. – Я угощаю.

– Да мне и не до баров сейчас.

Елена Дмитриевна остановилась на пороге, оглянувшись на Иру и очень эффектно приподняла темную бровь.

– Мне домой надо, – пояснила Ира. – Там мелкие.

– Зашивалась на учебе, дома, а теперь и на работе. Как же ты расслабляешься, а, Назарова?

Ирка осталась перед прозрачной дверью, ведущей в один их самых необычных баров, что она видела – из него пахло не только выпивкой, но и вкусной едой, в нем было уютно, а еще был неон.

– В Питере у меня осталась подруга, – проговорила Ира, присаживаясь за барную стойку. – Раз в месяц мы обязательно выбирались куда-то, чтобы сбросить напряжение, выпить и потанцевать.

– Вот и у нас так заведено.

Ира пригубила содержимое фужера для мартини. Напиток внутри был розовым, с кружащимися в нем блестками, но почему-то пах шоколадом, щипал язык и оставлял послевкусие копченного бекона.