– Разве трудно тебе объяснить? – заныл Покойник.

– А разве трудно тебе подождать? – подражая ему, я ответил вопросом на вопрос. – Читай, Миронова. Читай дальше!..

Она аккуратно сообщила нам всем о том, как мы сели на электричку, как сошли с нее, как добрались до дачи, как познакомились с Племянником и как в «11 часов 40 минут по местному времени за нами захлопнулась дверь…».

– Много конкретных, тебе одной известных деталей! – похвалил я Миронову.

Я был благодарен ей за ее удивительное спокойствие (команды волноваться не было, она и не волновалась!). А главное, за ту фразу, которая натолкнула меня… Но не буду забегать вперед. Хотя мне очень хочется забежать.

– Заседание кружка продолжается! – объявил я.

– Разве не лучше нам помолчать? – спросил Покойник. – Я чувствую, что твоя мысль заработала. Мы помолчим, чтоб не мешать…

– В самом деле, Алик! Так, наверное, будет лучше! – сказала Наташа.

Значит, она продолжала надеяться на меня! Я снова похолодел, но уже от радости. «Теперь я должен уцепиться за тот кончик веревочки, который, кажется, у меня в руках!» – так я решил.

– О, не бойтесь вспугнуть мою мысль! Все эти детали, воспоминания питают ее и укрепляют… Пусть теперь Глеб расскажет нам какие-нибудь случаи из жизни своего дедушки. Как это бывало раньше…

– Вот здесь, значит, дедушка… «Тайну старой дачи»… – растерянно начал Глеб. Он снова не дотягивал фразы… – В этом подвале… Там вот, на крышке стола…

Он отделил круглую крышку от ножек садового столика, переплетенных соломой.

На обратной стороне, внутри черной рамки, было что-то написано. Глеб прочитал: «Здесь в течение одного года, трех месяцев и семи дней была написана повесть «Тайна старой дачи».

– Мемориальная крышка, – сказал Покойник.

– Так, так, так… – произнес я задумчиво.

Все сразу притихли.

Наташа Кулагина, которая стояла сзади, посмотрела на меня с надеждой. Я чувствовал ее взгляд затылком и сердцем. Он обжигал меня!

– Значит, дедушка здесь, в подвале, входил в настроение? – спросил я Глеба.

– Не торопись, сначала подумай…

– Да… входил.

– Он нагонял на себя страх, как сообщил нам племянник Григорий? Подумай хорошенько, не торопись.

– Да… нагонял.

– Оставайтесь на своих местах! – скомандовал я. И храбро бросился в темноту…

Я крепко обнял скелет. И потащил его сквозь густую, непроглядную тьму к слабому, неверному свету лампочки.

Идти было недалеко. Но ведь длинный путь может показаться коротким и легким, а короткий, наоборот, длинным и тяжким. Все зависит от того, какая у тебя ноша. Если нет ничего, кроме веселых, радостных мыслей, тогда легко, а если в руках скелет…

О, сколько неожиданных и глубоких мыслей посетило меня в тот день!

Некоторые из них, я думаю, были даже достойны того, чтобы попасть в тетрадку Наташи Кулагиной. «Может, когда-нибудь ее общая тетрадка станет действительно общей (ее и моею!), – мечтал я. – И мы будем поочередно записывать в нее свои глубокие мысли. А потом будем читать… Не вслух, а каждый отдельно, про себя. И все будем знать друг о друге! Хотя совсем уж все знать, конечно, не обязательно, а вот самые заветные думы, которые касаются… чего касаются? «Движение души!» Эти последние слова я вычитал недавно в книге. Они мне очень понравились: «Движение души!» Оказывается, душа может двигаться. Раньше я этого не предполагал.

«О, если б я знал, в каком направлении движется ее душа, я бы обязательно повернул и свою в ту же сторону. И наши души столкнулись бы… Вернее сказать, встретились. Или соприкоснулись!» – так мечтал я, прижимаясь к скелету.