— Уверена, — исполняла свои гнусные обязанности я, — такого анекдота я еще никогда не слышала!

Федор усмехнулся. Мол, само собой разумеется. И начал свой рассказ:

— «Времена суровой борьбы с алкоголизмом. Показательный процесс над самогонщиком. Судья говорит: «Подсудимый! У вас был обнаружен самогонный аппарат». Подсудимый отвечает: «Да!». Судья: «Вы гнали самогон?». Подсудимый бьет себя в грудь: «НЕТ!». Ему суровый ответ: «У вас был аппарат, значит — гнали!». Подсудимый непреклонен: «Не гнал!». Суд удаляется на совещание, по возвращению приговаривает подсудимого на семь лет лишения свободы за самогоноварение. Судья просит у подсудимого последнее слово. Тот им отвечает: «Осудите меня, тогда уж, и за изнасилование!». Судья в шоке: «Вы кого-то изнасиловали?!», — широко раздвинув ноги, Федор привлек всеобщее внимание к своему паху. А после со всего размаху шлепнул по нему ладонью, крепко сжимая ширинку и потряхивая: — Подсудимый отвечает: «Нет, но аппарат имеется!»».

Вокруг воцарилось гробовое молчание. Федор смеялся до истерики, из глаз мужчины выкалились слезинки. Которые, к слову, тот вытирал той же рукой, что и лапал половой орган.

Первый неловко засмеялся Соболев. После больно толкнул меня в бок, и я вынуждена была засмеяться, умирая от стыда внутри. Из вежливости, с перекошенными лицами, нас поддержали «мать» и «отец». Дима остался в стороне.

— Теперь моя очередь, ребятки, — хлопнув в ладоши, переняла на себя внимание Елизавета. — Когда-то давно я рожала сыночка-первенца. Заявляется вдруг ко мне муж, который должен был быть в армии, и…

Дальше вечер пошел легче и веселее, потому что Федор помалкивал. Ему явно нравилась атмосфера вокруг и даже моя лесть была к лицу. Мужчина явно считал себя королем мира, вокруг которого все должны вертеться. Но, к несчастью, так оно и было. Федор обладал такими финансами, которые многим миллионерам и не снились.

Когда тарелки опустели, и все начали думать об отъезде, Федор вокруг вытянул перед собой руку. То ли призывал всех о молчании, то ли брал слово… Но все выжидающе уставились на мужчину.

— Когда дорогой Николай начал окручивать меня на эту поездку, я, старый дурак, решил, что речь пойдет о работе. Что мне снова начнут вешать на уши то, что я и так целыми днями слышу, надоедать, подсовывать контракты. Но, — он удивленно поджал губу, оглядываясь по сторонам, — вы меня приятно удивили, господа. Стыдно признать, но подобное душевное тепло у меня было лишь в детстве… Да упокоит господь души моих грешных родителей.

— Нам тоже было крайне приятно… — деловитым восторженным тоном начал говорить Соболев, но Федор отрицательно качнул головой. Мол, не договорил. Сжав зубы, Николай Александрович замолчал. Только я слышала, как захрустели его кулаки. Кто-как, но наш властный авторитарный босс уступать кому-то позиции лидера не привык.

— Виктория, — внезапно обратился ко мне Федор, и я задрожала с перепугу, обнимая себя руками, — у вас великолепная семья. Как с рекламы молока, ей богу! И видно, что не притворяются, а такие и есть!

— Мне очень лестно, что… — начала было я, но тоже оказалась остановлена жестом руки.

— В своем возрасте я ценю семейные узы. Практика показала, что подобные компаньоны никогда не кидают и не принимают скоропалительных решений, губительных для моего бизнеса. Такие люди привержены работе больше остальных. Они вгрызаются в любую возможность обеспечить семью! — на адреналине, запыхаясь, начал нести что-то странное Федор. Лично я совершенно не понимала — к чему это. Посмотрела на Соболева, он тоже явно был не в курсе. Но внезапное обращение к боссу поставило нас в еще больший тупик: — Поэтому, дорогой друг, вы можете быть смелым в своих решениях. Понимаю, это мезальянс. Не такой партии вы ждали. Но грязную кровь данная дама прекрасно компенсирует чистотой сердца и помыслов. Она чиста, красива и свежа! Вы можете быть уверенным в ней. А я — в вас. Именно такой партнер мне и нужен. Именно с таким человеком я и готов заключать договора на космические суммы.