Осматривая очередной санузел перед установкой унитаза с тем, чтобы заранее показать Лазарю, что пол ровный и что вместо цемента необходимо использовать шурупы, я обнаружил несколько длинных, глубоких царапин на только что уложенном мраморе.

– Что это? – спросил я, указывая на царапины.

Лицо Лазаря мгновенно приняло обиженное выражение.

– А я откуда знаю?

Я позвал Фани и обратился к ней с тем же вопросом. Та – наглость второе счастье – сразу перешла в нападение:

– Может, вы сами и поцарапали?

С трудом удерживаясь от бранных слов и уже догадавшись о причине ущерба, я пригрозил в духе монтера Мечникова:

– Есть царапины – нет денег. Нет царапин – будет оплата.

– Но почему вы так уверены, что это наша вина? – продолжала возмущаться Фани.

Ни слова не говоря, я притащил стоявший в соседней комнате унитаз и поставил его рядом с царапинами, которые – удивительное дело – абсолютно точно соответствовали конфигурации его основания.

– Кто вчера примерял унитаз? – спросил я и поочередно обвел троих сантехников испытующим взглядом – ни дать ни взять инспектор Мегрэ.

Один из подручных Лазаря, не выдержав очной ставки, потупил голову:

– Это был я.

– А чего ж ты его тащил через всю комнату волоком, а не перенес точно на место?

– Уж больно тяжелый.

Посмотрев на паренька так, как ее древние сородичи, должно быть, смотрели на Эфиальта, указавшего персам обходной путь в тыл тремстам спартанцам во главе с царем Леонидом, Фани, всем видом изображая уязвленное самолюбие, пожала плечами:

– Ладно, раз так, вызову Йоргоса – он все отполирует.

– И сделает это за ваши деньги, – уточнил я.

После некоторого колебания она нехотя кивнула.

Монтаж оставшихся унитазов прошел без происшествий. Оставалось последнее – установить дверцу душевой кабины. Сама кабина была заранее сложена Йоргосом из мрамора, а дверь заказали аж в Италии, поскольку она должна была иметь некую конструктивную особенность, которую мы не нашли на местном рынке.

А еще заказанная дверь отличалась от всех остальных в каталоге совершенно необычным цветом и фактурой. Стекло было не просто непрозрачным, а художественно непрозрачным. Благодаря невероятно реалистичной патине и искусной сети трещинок, оно, казалось, было позаимствовано из какого-то столетнего буфета.

В общем, самое что ни на есть натуральное bello – ну вы понимаете, о чем я. Есть вещи, которые умеют делать одни только итальянцы. По этому поводу дверь стоила кучу денег, но, известное дело, за bello всегда приходится переплачивать. Короче говоря, мы с Кузей спали и видели, как будем омывать наши обнаженные телеса, по очереди подглядывая друг за другом сквозь романтичные разводы патины и благородные кракелюры.

Неприятности с дверью начались еще в магазине. Грек-киприот по имени Пандели́с, тот самый, что поставил нам всю остальную сантехнику, со скорбным видом сообщил, что произошло небольшое недоразумение. При ближайшем рассмотрении недоразумение оказалось не таким уж и маленьким: итальянцы здорово ошиблись, но слава богу, не размером, а цветом. После трехмесячного ожидания груза мы увидели, что присланная дверь была отделана самым обычным стеклом, прозрачным и до безобразия незатейливым.

Конечно, теоретически мы могли отправить дверь обратно на фабрику и, судя по темпам предыдущей посылки, примерно через полгода получить другую. Но будет ли и она соответствовать спецификации? Такой уверенности у нас уже не было. Ведь я лично дважды звонил на фабрику и просил итальянцев подтвердить детали заказа, но даже эта предосторожность не помогла. Возникали и другие сомнения. Смогу ли я вырваться в Эпидавр в обозримом будущем? Удастся ли найти к тому времени помощников для установки?