–  В России издано всего лишь несколько книг о работе «МОССАДа». Одну из них, самую знаменитую, написал ее бывший сотрудник Островский. В своей книге он детально рассказывает о процедуре отбора. Кандидату дают задание, требующее нестандартного мышления и быстрой реакции, а затем наблюдают, как он с ним справляется. В книге Островского есть и ряд других очень интересных моментов. То, что он написал, правда?

–  Действительно, от сотрудников «МОССАДа» требуется нестандартное мышление. Но судить об организации по книге Островского нельзя, сложится неправильное впечатление. Островский – патологический лгун. То, о чем он написал, не соответствует действительности. Он, распространяя выдумки, пытается отомстить спецслужбе за то, что не был зачислен в ее ряды. И делает это самым низменным способом.

–  Какова численность кадровых сотрудников израильской разведки?

–  Точную цифру я вам назвать не могу. Но она невелика. Поэтому действия «МОССАДа» носят точечный, локальный характер.

–  «МОССАД» известен прежде всего эффективными акциями по уничтожению террористов, тех, кто представлял реальную угрозу национальной безопасности Израиля. Стиль работы боевых групп спецслужбы в 1960–1970 годах во многом напоминает почерк Четвертого управления НКВД, которое возглавлял генерал Павел Судоплатов. Скажите, вы изучали советский опыт ликвидации врагов государства?

–  Мне кажется, что подобное сравнение не совсем корректно. То, что делали НКВД и «МОССАД», – это разные вещи. Наша главная цель – сбор информации по всему миру, для того чтобы она могла служить интересам безопасности Израиля. Но не уничтожение врагов, которые скрываются в других странах. Единственное исключение – когда речь шла об особо опасных террористах или тех лицах, которые ими руководили и которых нельзя было остановить какими-то иными средствами. Только в этом случае их приходилось убирать. Что же касается опыта Четвертого управления НКВД, то он нами не изучался.

–  Кто давал санкцию на ликвидацию террористов?

–  Я не хочу отвечать на данный вопрос, это закрытая информация. Могу лишь сказать, что каждая операция требовала очень большой подготовительной работы и занимала много времени. Это не было прихотью одного человека, который хочет кого-то убрать. Все детально и тщательно обсуждается. Самостоятельно глава «МОССАДа» решений по ликвидации не принимает.

–  Те сотрудники, которые участвовали в уничтожении террористов, они каким-то образом поощрялись за успешное выполнение задания? Например, государственными наградами или денежными премиями?

–  Никаких наград и повышений в должности не было. Они принимали это как часть тяжелой, вынужденной работы. В большинстве случаев сотрудники разведки относились с отвращением к тому, что им приходилось делать, с отвращением к самому акту уничтожения.

–  Осталась ли подобная практика по уничтожению лидеров террористов в настоящее время?

–  Я не могу ответить на этот вопрос.

–  В книгах, посвященных деятельности «МОССАДа», я читал, что вы придерживались жесткого стиля руководства и подчиненные вас побаивались.

–  Я никогда не был жестким руководителем. С моими подчиненными у меня складывались дружеские отношения. В ряде операций я принимал личное участие. Когда я покинул «МОССАД», в коллективе очень сожалели об этом.

–  Почему вы ушли?

–  Был конфликт с премьер-министром. Мы разошлись в оценках относительно необходимости проведения одной из разведопераций.

–  В последнее время мы стали свидетелями нескольких скандальных провалов операций, проводимых «МОССАДом» в Европе, на Ближнем Востоке и Средиземноморье. «МОССАД» стал хуже работать?