Да, Дзержинский был, как теперь говорят, представителем силовых структур. Ну не нравятся нам силовые структуры, мы вообще народ куда как свободный, нам бы в чистом поле гулять. Только почему-то российская свобода часто смахивает на рабство…

– И все же трудно поверить, что вы не просчитывали реакцию значительной части общества на свое предложение восстановить памятник. Ведь понятно же было, что вас обвинят в реанимации коммунистической идеологии, в попрании памяти невинно загубленных жизней.

– Все это я, конечно, понимал. Но если в чем-то убежден, то готов к абсолютно осознанному, как теперь говорят, снижению своего рейтинга. Я высказал свое мнение, а реакция пусть будет какая угодно. Если человек перестает говорить то, что считает верным, он разваливается как личность.

– Но объясните, в чем практический смысл этого предложения. Все равно ведь памятник никогда не восстановят.

– Восстановят, вот увидишь.

– Может быть, и северные реки в Азию повернут?

– Сто процентов.

– Тогда давайте все же на этом задержимся. Юрий Михайлович, с позиций пиара идея возвращения монумента Дзержинского и идея возродить проект переброски части стока сибирских рек в Центральную Азию – вещи одного ряда. Предложения не то что непопулярные – одиозные. Притом высказанные почти одновременно. Девять из десяти политиков на такой акции сломали бы шею, загубили репутацию. Может быть, вас увлекает игра с огнем?

– Меня увлекает поиск истины, которому мешают стереотипы. Историю о том, как растоптали проект переброски северных рек, я помню превосходно. Сейчас абсолютно ясно, что была предпринята попытка общественности бороться с властью легальным способом. У всех на слуху было абсолютно неудачное решение Хрущева по целлюлозно-бумажному комбинату на Байкале. Так что к моменту, когда пошла проработка вопроса о переброске рек, в обществе уже накопилось раздражение от бездарных акций власти. Целина, кукуруза, типовое строительство и прочее. Сложился потенциал противодействия.

Сергей Залыгин и иже с ним действовали искренне, но неграмотно, неверно по сути. Искренность, к сожалению, вообще часто идет под руку с заблуждением. Но власть к тому времени ослабла настолько, что уже не могла противодействовать общественному мнению, не могла отстоять свое же решение. И в итоге на Политбюро постановили временно воздержаться от реализации этого проекта.

Когда я с ним серьезно ознакомился, меня поразило сочетание дотошной детальности и грандиозности замысла. Это была не пустышка, это был итог труда многотысячного коллектива профессионалов. Сегодня, спустя почти два десятилетия, мы вновь обсуждаем эту идею, и тут нужно акцентировать важный момент. Если раньше осуществление проекта предполагалось в условиях экономики, когда цена воды практически отсутствовала, то сейчас мы говорим о воде, как о товаре, которым Россия обладает в избытке и который можно выгодно продавать. К тому же вода – возобновляемый ресурс, в отличие от нефти и других видов ископаемых, которые после извлечения в природе не восполняются.

Организовал я специальную научную конференцию на эту тему. Пришли все – и кто «за», и кто «против». Был проведен опрос, и 82 процента участников конференции поддержали проект. Между прочим, и Минприроды поддержало, поступив, считаю, мужественно. Так что я лишний раз убедился в том, что совсем не одинок в своей оценке. И наверняка рано или поздно идея будет реализована. Потому что она невероятно выгодна для страны. Тут нет ни альтруизма, ни благотворительности, ни имперских замашек – речь идет о прямой экономической выгоде.